Переслали? Наивный вопрос. Тетушка Софья Власьевна умудрялась создавать себе врагов на ровном месте.
* * *
«Я вернулся в мой город, знакомый до слез», в октябре 1991 года. Переиздали два моих американских альбома. Качество печати и бумага — I'm sorry, уж отвык от такого, да трогательно было внимание. В Москве, несмотря на пустые полки в продовольственных магазинах, царила эйфория. Все, с кем бы я ни разговаривал, утверждали, что те три решающих дня в августе они провели у Белого дома. Я жил у сестры в «хрущобе», у черта на куличках, и вот туда заявилась телевизионная группа снимать про меня фильм. Я уж много чего наговорил советской прессе, не хотелось повторяться.
— Ребята, давайте честно. Академик я липовый. В Америке полно академий. То, что я тридцать девятый в списке ста лучших американских фотографов, это смешно, это американские забавы, хотя в списке действительно высокие профессионалы. Трудности были в том, что в Америке я начинал с чистого листа. В Союзе я облазил такие дыры, у меня был потрясающий фотоархив, и он пропал на шереметьевской таможне. Я оказался человеком без прошлого. Мою московскую квартиру взял ЖЭК. Даже в этой комнате я не жил, это квартира моей мамы, она получила ее как старый большевик и секретарь наркома Луначарского. Альбомы, которые моя сестра выложила на стол, — поверхностные работы, пропущенные цензурой. Прошлое восстановить невозможно. Единственное, что осталось, — память. Поедем на улицу, где я родился. Родные стены помогут рассказу.
Телевизионщики возликовали. Съемки на натуре всегда оживляют сюжет.
Приехали. Гранитный многоэтажный сундук возвышался как неприступная крепость. Башня сохранила раскраску времен войны. На улице по-прежнему ни одной вывески. Только моего дома нет. На его месте кирпичный шкаф без окон. Из проходной вышли четыре офицера. Мы поднялись по пологой Пикадилли (гранитные плиты шевелились под ногами) к постаментам. Сталин исчез еще при мне. Теперь и Ленина не было. Оператор попросил изобразить. Я застыл на постаменте в позе Вождя. Потом спустились к бульвару. Меня поразило, что он абсолютно безлюден. Глазами нашел знакомый подъезд пятиэтажного дома. Вдруг она покажется в дверях? Режиссер объяснил, что жильцов давно выселили, фасады сохранятся, а внутри все перестроят.
* * *
Коротко о другой жизни не расскажешь. Ну и не будем. Замечу лишь, что я довольно много поездил по белу свету, правда, без того энтузиазма молодости, как в Советском Союзе. Альбомы «Наркоманы Цюриха» и «Одиночество на мысе Горн» принесли мне некоторое количество гривен и некоторую известность на Западном побережье. Я обосновался в «ридном Сан-Фриско» — так называют город мои соседи, балакающие на диковинной смеси украинского, рашен и инглиш. В Сан-Фриско, открытом всем ветрам, с растиражированным видом на Золотой зубной бридж, я почему-то потерял страсть к путешествиям. Специализировался на фотопортретах. В Москву приезжаю по поводу, когда приглашают. Но ни разу не брал с собой фотоаппарат. Исключено. Не хочу вести масштабные съемки в расположении.
