приглашение на примерку платья. Он раскрыл открытку кончиком ручки: «Мистер и миссис Винсент Фултон имеют честь…» Только адресат теперь точно не явится. Внизу была регистрационная карточка мобильного телефона «Самсунг-200-мобайл», купленного два дня назад. На всякий случай он записал номер. На отдельных листочках — еще два телефонных номера, записанных ровным, аккуратным почерком, три жалобы по поводу квартиры и напоминание о звонке управляющему насчет плотника с номером телефона.
Макалпин методично осматривал все ящики буфета.
Он не обнаружил ни сигарет, ни спиртного, ни шоколада и решил, что Элизабет-Джейн Фултон ему бы наверняка не понравилась.
Макалпин долго курил, облокотившись на старенькую «корсу», припаркованную на стоянке позади полицейского участка на Патрикхилл, и чувствовал, что успокаивается. Шесть месяцев назад шотландские власти запретили курение во всех общественных местах. Приходилось торчать под дождем, хотя воспаление легких убивает быстрее рака. Этот участок был давно утерянным другом, знакомство с которым он не хотел возобновлять. Он привык к возможности выбирать, из какого участка в Центральном или Западном районе Глазго вести следствие, и у него всегда находилась сотня веских причин, почему это не может быть на Патрикхилл. Возведенное на руинах дома, разрушенного немецкими бомбардировками, это здание казалось здесь случайным. Оно вписывалось в отведенное пространство, но было слишком мало для работы: столовая — игрушечная, парковка малогабаритная, а дорога настолько узкая, что не мог проехать рефрижератор. Но он получил приказ забрать все дела, которые вел старший инспектор Дункан, и выбора у него не было. Как он мог отказаться, если жил в пяти минутах ходьбы от участка?
Он раздавил окурок, глубоко вздохнул и направился ко входу, стараясь отбросить все воспоминания.
Он кивнул, не останавливаясь, дежурному констеблю и стал подниматься по лестнице — в первый раз за двадцать два года. Над верхней губой выступил холодный пот, а перед глазами опять всплыли картины из прошлого, которые так хотелось забыть. На лестнице теперь лежала ковровая дорожка, окна — новые, но сквозняк гулял по-прежнему. Место шкафа с картотекой занял ксерокс. Он быстро прошел через комнату регистрации заявлений, взглянув на часы. Они тоже были новыми, но врали, как и старые. Его золотые «Картье» показывали без десяти семь. Через десять минут он узнает первые результаты работы О’Хары в морге. Он надеялся, что кое-что прояснится.
