— Но мы же еще не видели танцы, — заюлил учитель, — мы хотели вам показать танцы…
— У меня времени мало, — сказал инспектор.
— А, ну да, — пробормотал учитель, сразу сдувшись. — Да, пойдемте, конечно.
В канцелярии работал кондиционер и стоял кулер. Инспектор выпил залпом два стакана ледяной воды, надеясь смыть с языка вкус мерзкого столовского компота, и решительно сказал:
— Ну, в общем, как вы понимаете, лавочка закрывается.
— То есть как, — без особого удивления сказал учитель, пытаясь имитировать шок.
— Да вот так. Дольше этот бардак терпеть нельзя, позавчера похитили еще троих, и все, между прочим, новобранцы.
— Хорошо хоть не в праздник, — помолчав, сказал учитель.
Ночь на послезавтра была особая, праздничная, — середина весны, Бааста, воскрешение верховного божества. Праздник был древний, полузабытый, отмечавшийся только для туристов, — в колонии его не праздновали, но помнили.
— Двое суток вам на ликвидацию, послезавтра в это время придет бронемашина, и поедете. Сколько у вас педсостава?
— Все те же, — сказал учитель. — Пятеро плюс врач.
— Вот и готовьтесь.
— А они? — спросил учитель.
— Эти-то? Пойдут к своим. Желающие могут перебежать к нам, если будут, конечно. Что-то мне подсказывает — не будет.
Учитель глядел в стол. Инспектор понимал, что он подыскивает аргументы и что аргументов нет, все тысячу раз повторены и никого не убедили. Через три дня тут будет расчистка, останавливать ее бесполезно, и лучше всего было не затевать эту программу с самого начала. Он так и сказал.
— Лучше было вообще сюда не ехать, — сказал учитель.
— Ну опять, — беззлобно ответил инспектор. — Сколько можно.
— Но прав-то я! — крикнул учитель. Инспектор на всякий случай выглянул за дверь, не подслушивают ли. От хитрых скотов, которые тут еще и разбаловались, всего можно было ждать. — Прав-то я! Если вы скатываетесь к варварству, будьте готовы, что вас там встретит варвар. Настоящий, а не такой, как вы. Настоящему вы всегда проиграете. Вы сначала встанете с ним на одну доску, спуститесь к нему в яму, а в этой яме он вас сожрет, потому что это его среда.
— Слушайте, охота вам, — незлобиво протянул инспектор. Он все еще не давал себе воли.
— Но признайте, что я был прав. Только это. Ничего уже не сделаешь, только признайте, и все.
— Ну а в чем правы? В чем вы таком правы-то?
— Что вы кончите, как они. Что у вас нет выхода, кроме как стать ими.
— Да что вы ерунду городите? На всякого варвара есть пушка.
