— Так точно.
Подойдя к строю уставших красноармейцев, и набравшись храбрости, негромко сказал:
— Товарищи красноармейцы. Вы отлично поработали, и я объявляю благодарность всему личному составу.
— Служим трудовому народу! — пусть, нестройно, но с чувством откликнулись солдаты. Я вздохнул, и продолжил:
— Надо завезти бревна для блиндажей. Грузовая машина у нас только одна, а на моей, даже одного бревна не подвезешь.
В строю прокатился, и быстро стихнул смешок, а я закончил:
— Вы понимаете, что до казарм идти долго, поэтому прошу вас еще немного поработать. Надо, хотя бы, два рейса сделать.
Люди молчали, потом один отделенный повернулся к строю, и пробасил:
— Командир прав. Чем быстрее загрузим, тем быстрее уедем. Надо, значит, надо. — потом повернулся ко мне, и козырнул: — Приказывайте, товарищ старший лейтенант.
Я козырнул в ответ, и облегченно выдохнув, ответил:
— Приказывать будет старшина первой роты, красноармеец Заяц. Благодарю вас за понимание.
Уже сев в машину, вспомнил, что кроме завтрака, еще ничего не ел целый день. «Вот идиот», мрачно подумал я, «Мог бы возле автомобильного моста поесть». Потом вспомнил скорбную реку беженцев, и понял, что в той обстановке мне бы кусок в рот не полез.
— Павел Васильевич, давайте сейчас к мебельной фабрике. А потом заедем в магазин, какие-нибудь консервы купим.
— Ох, не бережете вы себя, командир, — проворчал Зубрицкий, выруливая на обгон полуторки, — Вот и Иваныч такой же, все рвал, рвал и надорвался.
— Вы его давно знаете? — спросил я, пытаясь вспомнить, взял я с собой деньги, или оставил их в сейфе. Деньги, слава богу, нашлись в нагрудном кармане, и я успокоился. Зубрицкий ответил, не отрывая взгляд от дороги:
— Да уже года четыре. Его как раз из армии уволили, по здоровью, так он к нам и приехал. А тут в него и вцепились всеми руками, образованный, не запойный. Золото, а не человек. А работяга-то какой! Перед самой войной помню, совсем было наш директор договорился, чтобы его замом к нему перевели. Эх-ма, жизнь только наладилась, а тут опять, неймется ворогам.
У проходной бывшей фабрики мы задержались ненадолго. Я попросту приказал милиции пропустить грузовик и не препятствовать погрузке. На робкие возражения, рявкнул так, что заколыхался плакат небрежно прикрепленный к двери проходной. Я посмотрел на красного бойца, вонзающего штык винтовки в крысоподобного фюрера, тянущего когтистую лапу из разорванного договора о ненападении, успокоился, и посоветовал обратиться за подтверждением в НКВД. Дождавшись полуторки, попросил Зайца поторопиться, и успокоившись, уселся в «газон».
