Если мы здесь, изнутри, замечаем, что не все у нас в порядке, то не может быть, чтобы еще лучше этого не видели нулевики из высших уровней иерархии, бдящие над всей этой трухой. Пожалуй, они только прикидываются, будто в соответствии с разработанным планом все здесь идет напрямик к намеченной цели!
Но почему они так поступают, терпят такое положение? Может, забрели слишком далеко и уже не могут вернуться? Ведь немало доказательств тому, что идеальный план общественного устройства и тотального осчастливливания человечества приводит к возникновению побочных эффектов, которых никто не предвидел. Так почему же авторы и исполнители этого плана стараются любой ценой удержать видимость, будто все здесь реализуется при их одобрении и точно в соответствии с первоначальными предпосылками?»
Снеер был убежден, что хорошо знает законы функционирования арголандского общества. И он действительно знал их, правда, лишь в такой степени, которая позволяла ему безошибочно использовать их в своей деятельности. Сейчас – он и сам не знал почему – он чувствовал, что перед ним разверзается пропасть неведения, возникают вопросы, которых он никогда раньше себе не задавал и – естественно – не искал на них ответа. До сих пор в его сознании размещалось нечто вроде модели этого общества, феноменологическая теория, позволяющая уяснить взаимозависимость вещей и явлений, не вникая в их сущность, причины и цели. Он принимал этот мир таким, каким он был, изучал его и черпал лишь «позитивное знание», которое было необходимо – непосредственно либо косвенно – для «выколачивания» пунктов.
Почему вдруг разум Снеера начинал требовать более глубоких решений, откуда взялись сомнения и проблемы? Неужели несколько минут беседы со случайно встретившейся девушкой, – беседы, которую утомленный ум не был даже в состоянии полностью зафиксировать, – вызвали это странное интеллектуальное беспокойство? А может, попросту суточное выключение из жизни общества («выключение – какой удачный каламбур!» – подумал Снеер) вынудило его пересмотреть укоренившиеся взгляды? Этого он решить не мог. Засунув руки в карманы, он брел по тротуару в сторону Комендатуры, непроизвольно разглядывая улицу, словно надеясь встретить одного из тех, кто был ему сейчас нужен: даунера или Прона.
«Ерунда! – обругал он сам себя. – Мы не верим в чудеса. Оба сидят, это уж точно». Перед тем как войти в полицию, он вовремя вспомнил о браслете и натянул рукав. Вошел решительно, направляясь прямо к дежурному, зевающему за перегородкой. Через минуту он уже держал в руках свой Ключ. Внимательно посмотрел на него. Все совпадало: номер, состояние счета… ну, и это было самое главное – четвертый разряд!
