– Распечатайте мне этот файл, – попросила она и снова углубилась в бумаги.
Никакой сортировки у нее не получилось, все бумаги Лесогорова представляли собой распечатки текста пьесы с рукописными правками и чистовые варианты. Собственно, чистовой вариант был только один – последний, вынутый прямо из принтера, на всех остальных пестрели пометки и вставки, сделанные то карандашом, то ручкой. И никаких посторонних материалов среди этих бумаг не оказалось. То ли их не было вовсе, то ли их все-таки унес с собой преступник.
Так, теперь тетрадь со стенограммами. Ну, тут сам черт ногу сломит, стенографией Настя Каменская не владеет. А что, если…
– Николай Николаевич, – обратилась она к следователю, который старательно сшивал толстое уголовное дело и составлял опись, – надо бы заказать расшифровку стенограмм Лесогорова.
Блинов недовольно оторвался от своего занятия.
– Это еще зачем?
– Ну, мало ли… А вдруг он стенографировал не только репетиции, но и пользовался стенографией, чтобы фиксировать сомнительную информацию, а? Вдруг в этой тетрадке отражена не только работа над пьесой, но и компромат какой-нибудь? Это ведь достаточно остроумный способ спрятать от посторонних глаз материал, сегодня стенографией мало кто владеет.
– Не выдумывай, – резко оборвал ее Блинов. – У нас таких экспертов нет, значит, надо искать стенографистов и платить им за работу, а кто будет платить? Наше министерство? Или ты лично, из своего кармана?
– Я найду, кто оплатит расшифровку, вы только разрешите мне снять копию с тетради, – уверенно сказала Настя.
– Да делай что хочешь, – внезапно рассердился следователь, – только голову мне не морочь, у меня работы выше крыши. И имей в виду: я постановление не вынесу, сама выкручивайся.
Настя очень надеялась на помощь Вавилова, человека, который оплачивал ее работу в театре. И Вавилов не подвел.
– Я выделю средства, – пообещал он. – Если это нужно для Льва Алексеевича, то нет проблем.
Вообще-то, Настя не была уверена, нужно ли это для раскрытия покушения на Богомолова, но на всякий случай изобразила полную уверенность. Повесив трубку, она взяла тетрадь со стенограммами и отправилась искать ксерокс, заодно прихватив с собой последний вариант пьесы. Просто так, ради любопытства. Если уж вокруг «Правосудия» кипят такие страсти, надо хотя бы ознакомиться с текстом. Для общего развития.
Остаток дня она провела в поисках стенографистов, которые взялись бы за срочную работу, потом ездила к Вавилову за деньгами, потом отвозила деньги и материалы специалисту, который жил у самой Кольцевой автодороги на юго-западе Москвы, то есть в противоположном от ее дома конце города. Дома она оказалась поздно вечером, быстро поужинала, забрасывая в себя все, что попадалось под руку, и удивляясь, что никак не может насытиться, и выложила на стол два пластиковых файла: в одном был последний вариант пьесы, в другом – распечатанные Сташисом заметки по поводу «Гамлета».
