Они обменялись улыбками. Одинаковые голубые глаза и резкие подбородки.
— Раз уж заговорили о братьях… Где Тахир? Наш своенравный брат украсит наше общество своим присутствием?
Кариф нахмурился.
— Я говорил с ним… — Боже правый, неужели он говорил с ним только вчера ночью, когда оставил Жасмин в саду? Всю ночь он грезил о Жасмин; все утро он решал дела с визирем Акмалем, который пришел в ярость, узнав, что Кариф решил уехать в пустыню. Кариф широко улыбнулся: — Я говорил с ним вчера.
— Не могу поверить!
— Это правда. Хотя было нелегко отыскать его в Монте-Карло, Тахир приедет на коронацию.
— Выходит, все возвращаются в одно и то же время?
— Мы слишком давно не виделись, — согласился Кариф.
Рафик внимательно взглянул на брата:
— А почему ты все время улыбаешься?
Кариф моргнул:
— Ну как же! Ты приехал, скоро здесь появится Тахир…
Его брат прищурился, проницательно смотря на него:
— Ты весь светишься. Я много лет не видел тебя таким. Потрудишься объяснить?
— Скоро сам обо всем узнаешь. — Кариф опасался, что правда выйдет наружу. Рафик всегда был самым проницательным и безжалостным из братьев. Он подался вперед: — Итак, ты здесь, брат мой, и я рад. Я слышал, твой бизнес все больше процветает. Расскажи мне о нем.
Поездка через город оказалась быстрой. Кариф пытался сосредоточиться на рассказе Рафика о его новых торговых центрах в Окленде и Перте, но его мысли были обращены к женщине, которая ждала его во дворце, и к предстоящей ночи в пустыне…
Жасмин будет ему сопротивляться, он знает об этом. Но она сдастся. Сегодня ночью она будет в его постели. И завтра и послезавтра, если он захочет… Они будут заниматься любовью до тех пор, пока оба не пресытятся. Тогда и только тогда Кариф произнесет слова, которые их навсегда разлучат, и это позволит Жасмин выйти замуж.
Его улыбка дрогнула. Кортеж въехал в дворцовые ворота и остановился под навесом. Лакей в тюрбане открыл дверцу. Быстро выйдя из автомобиля, Кариф оглянулся на своего брата. Рафик казался ошеломленным, окидывая взглядом башенки и купола, устремленные в небо, которые сверкали на солнце, словно жемчужины.
Кариф остановился, беря брата под руку:
— Теперь я должен оставить тебя, брат мой. Поэтому, если ты меня извинишь…
Рафик подозрительно поднял бровь:
— Сбегаешь, чтобы сделать ставки на скачках?
Кариф рассмеялся:
— Я не играл на конных скачках много лет.
— Тогда ты сияешь от предстоящей коронации и дарованной власти, — предположил Рафик и подмигнул. — Я почти завидую тебе.
