Он поднял руку к ее щеке:
— Посмотри на меня, Жасмин! — Кариф запустил пальцы в ее волосы, заставляя подчиниться. Приподняв ее голову, он взглянул на нее сверху вниз. — Ты моя жена. Ты не можешь отказываться от того, чего мы оба хотим.
Она глубоко вздохнула, затем закрыла глаза. В лунном свете Кариф увидел, как по бледной коже ее щек катятся слезы.
— Нет, — прошептала она, вся дрожа в его руках. — Я не могу отказываться…
Он почувствовал, что она сдается, и восторжествовал. Мозолистыми руками Кариф погладил ее обнаженные руки. Ее кожа казалась такой мягкой под его пальцами. От одного прикосновения к ее лицу у него от страсти забурлила кровь. Он ощущал, как она подрагивает под его ласками.
Кариф, как король, повелевал целым государством, но было одно, чем он повелевать не мог. Единственное, что всегда оказывалось намного сильнее его собственной воли.
Желание, которое он испытывал к Жасмин.
Она приводила его в смятение и трепет. Воспоминания о ней почти свели Карифа с ума, ведь в течение тринадцати лет он не мог удовлетворить своих желаний. И теперь… она в его объятиях.
Он посмотрел на красивое лицо Жасмин, содрогнувшись от желания. Наклонив голову, поцеловал ее закрытые веки, касаясь их губами, словно перышком. Затем, с едва сдерживаемым желанием, неторопливо опустил губы к ее губам. На секунду замер у ее рта, а затем припал к нему в безжалостном и жадном поцелуе.
Жасмин ахнула, когда Кариф ее поцеловал.
Его жаркие объятия не могли сравниться с тем, о чем она грезила бесконечными одинокими ночами. Когда его губы прикоснулись к ее губам, Жасмин почувствовала, как тонет в волнах собственного желания.
Кариф. Ее муж. Она не могла ему сопротивляться, не могла больше отталкивать. Телом и душой Жасмин ощущала, как все сильнее погружается в необузданные объятия всепоглощающей страсти.
Он целовал ее властно и умело. Когда его язык скользнул в ее рот и переплелся с ее языком, она обмякла в его руках и задрожала от невыносимого желания. Ее колени ослабли, соски мучительно напряглись, грудь налилась.
Желание делало ее беспомощной. Кариф обладал над ней такой властью, какая была недоступна ни одному мужчине.
Затем поцелуй Карифа каким-то образом изменился. Теперь он лишь нежно прикасался к ее губам, а Жасмин не просто подчинялась ему. Она стала целовать его в ответ. Их губы сливались, будто в томном танце; каждая клеточка ее тела под тонкой тканью платья пылала, когда Кариф прижимал ее к себе. Она чувствовала себя такой хрупкой у его мускулистой груди.
