— Мы и так тратим на это силы, — заметил он.
— Можете больше не тратить.
— Так, значит, ты собираешься проводить расследование внутри мафии?
— Так хочет Рембек. Если я что-нибудь обнаружу, то незамедлительно сообщу вам.
— Хорошо. Как ты понимаешь, я не могу обещать тебе, что поступлю аналогично. Все полученные сведения мы должны держать в тайне.
— Я знаю.
— Ладно. Спасибо, что рассказал все без утайки.
— Рассчитывай на это и дальше, Марти.
— Ясно. — Он повернулся к двери и, неожиданно оглянувшись, сказал: — Извини, что я это ляпнул, ладно?
— Попытаюсь!
— Ага. Ну, пока.
Когда он шел, вернулась Кейт и спросила:
— Хочешь кофе? Ты опять пойдешь работать во дворе?
— Нет, у меня нет времени. Я позвоню тебе позже. — Повязав галстук и накинув пиджак, я поехал на метро в Манхэттен.
Мой офис оказался небольшой комнатой с высокими потолками, находившейся в старом здании напротив Центральной библиотеки на Пятой авеню. Из пыльного окна с жалюзи мне была видна улица, по которой сновали люди и, словно кусочки магнита по желобу, катились такси и автобусы. Справа был перекресток Пятой авеню и Сорок второй улицы, а напротив — огромное здание библиотеки, наподобие греческого саркофага, с широкими ступенями и каменными львами у входа.
Мой офис освещался огромным светильником в форме шара, свешивавшимся с потолка на длинном проводе. С трех сторон в стены были встроены окрашенные в зеленое металлические полки, которые были пока пустыми и пыльными. Рядом с маленьким деревянным поцарапанным столом стояло вращающееся винтовое кресло. Позади стола громоздился большой шкаф для бумаг с четырьмя ящиками, а слева, на маленькой металлической подставке на колесиках, электрическая пишущая машинка с наклеенной на ней биркой, гласившей, что машинка взята напрокат в конторе офисного оборудования «Орел». С одной стороны подставки стоял деревянный стул, а рядом — металлическая корзина для мусора. Вот и вся мебель.
На столе помещался черный телефонный аппарат, как и все остальное в комнате, покрытый пылью. В верхнем боковом ящике стола я обнаружил стопку белой бумаги, большой желтый скоросшиватель, шариковую ручку и пять новеньких, только что заточенных карандашей. Другие боковые ящики были пусты, но в среднем лежал листок бумаги со списком, о котором я просил Рембека. Аккуратно, в столбик, были напечатаны десять имен с адресами, номерами телефонов и сведениями о роде занятий. Бросив беглый взгляд на него, я позвонил Рембеку. Когда он подошел к телефону, я сказал:
