— Я уезжаю сегодня вечером, — коротко уведомила его девушка, убрав телефон.
— Но это невозможно! — заявила Терри.
— Тереза! — строго осадил девочку Гаррет. — Килин должна возвращаться. У нее своя жизнь. И этого требуют дела. Я прав, Килин?
— Но... — продолжала возражать Терри, с надеждой глядя на Килин. — А как же...
Но Килин сохраняла бесстрастное молчание.
— Отлично. Удачного пути! — дерзко произнесла обиженная девочка и выбежала из комнаты.
— Терри, — попробовала задержать ее Килин.
— Оставь, — вмешался Гаррет. — Она должна понять, что есть вещи, которые от нас не зависят.
— Но еще вчера я дала ей совсем другое обещание. Она поверила мне.
— Это еще раз подтверждает мысль, что не стоит давать смелых обещаний, — съязвил Гаррет. — Ты старалась привязать к себе девочку, не задумываясь над тем, что расставание огорчит ее.
— На мне лежит ответственность за наследие моей матери. Поэтому я обязана ехать. Я не могу...
— ... совмещать несовместимое, — договорил за нее Гаррет. — Килин, живи своей жизнью, выполняй свой долг перед мертвыми. И позволь нам жить своей жизнью, заботясь о живых.
— Очень несправедливое замечание, Гаррет. Как, собственно, и любое твое замечание обо мне. Речь идет о моем долге перед матерью и плодами ее многолетнего труда.
— И ты намерена посвятить этому занятию всю свою жизнь? По тебе не скажешь, что ты благоговеешь перед ее творчеством.
— Это то, что я должна сделать сейчас. И не важно, как я к этому отношусь. Мое предназначение не может идти вразрез с моим дочерним долгом. Ты ведь не хочешь, чтобы Тереза выбирала между отцом и своим призванием?
— Признайся, Килин, ты все еще пребываешь в зависимости от нее? Не обманывайся, что тебе когда-нибудь удастся избавиться от участи хранителя ее бесценного наследия. Подумай, что это всего-навсего краски на холсте, они не могут затмить человеческую жизнь.
— Ты не прав, Гаррет. Картины — это не краска на холсте, это выражение человеческого духа. И я не собираюсь погребать под мамиными трудами собственную жизнь. Она недавно скончалась, и в мои обязанности входит уладить все юридические формальности в отношении ее творческого наследия. И только так я могу отдать ей дань памяти. Я так хочу, Гаррет, и оправдываться не намерена.
— И, тем не менее, ты оправдываешься, Килин, — усмехнулся Гаррет. — Поступай, как знаешь. Дэрмот во дворе, разговаривает с ландшафтным дизайнером. Он согласится отвезти тебя в гостиницу, — проговорил он, не глядя на Килин.
