Учительница, выдержав паузу, глубоко вздохнула и выдохнула:
- Покажи тетрадь!
Ваня дошел до своей парты, затем вернулся к столу учительницы. Та пролистнула несколько страниц, пробормотала:
- Все сделал. Хм, не понятно. Ты сам делал то?
- Да.
- А не врешь? Почему тогда сейчас решить не можешь?
- Забыл.
- Забыл? А голову ты дома не забыл? Нет? – голос зазвучал жестче, надавливая. - А я думаю, что забыл. В следующий раз захвати, пожалуйста!
В классе раздались одобрительные смешки. А в дневнике Воронцова нарисовалась жирная на две графы двойка. Ваня потянулся за дневником, и, увидев двойку, вздрогнул, побледнел. Учительница, бросив на него удивленный взгляд из - под очков, отчеканила:
- Это что еще такое? А?
- Я же учил! И меня папа опять накажет, - он обещал…
- Нечего тут на жалость давить! Иди на место!
Ваня, ловя на себе возбужденные взгляды одноклассников, вернулся на место. Как только прозвенел звонок, вышел в коридор. Постоял несколько минут возле двери, - учительница что-то сказала, затем громко произнесла его фамилию. Все засмеялись. Повинуясь внезапному порыву, Воронцов вылетел на улицу, думая о том, что хорошо бы сейчас заболеть! Присел на корточки, огляделся, - его никто не видел. Воронцов начал тут же быстро, пригоршнями засовывать снег в рот.
Вечером Константин, как и обещал, достал с металлической пряжкой ремень. Ваня уставился на пряжку, умоляюще на мать, но та вышла из комнаты на кухню. Включила воду. Шум воды почти перекрывал крики.
Глава 17
Темнота опустилась плотным покрывалом и давила, давила. Ваня прислонился горячим лбом к окну, - только так жар исчезал и боль затихала. По ту сторону слышались людские голоса, шаги. Лай собак. Мысль о своей собаке заставила подпрыгнуть от волнения. Может?!! Мальчик опасливо покосился на мать, но спросить постеснялся. Взор упал на стул возле его кровати с кушаньями. Странно, - ничего не хочется. Ни еще горячего компота из деревенских слив, ни натертой горкой моркови с песком. Отца нет - сегодня тот работает в ночную. А с утра приезжал врач. Велел пить горькие таблетки и ставить жгучие горчичники. Все же дома, не смотря ни на что, лучше всего. Особенно с мамой вдвоем.
Варвара отбросила назад косу, наклонилась над шитьем. Ножницы резким движением вспороли ткань. Она запела тихо, тоскливо: «Отцвели уж давно…» Случайно ее взгляд упал на исхудавшего сына, - за последние несколько месяцев тот сильно вытянулся и стал еще больше походить на отца.
