Во всем этом проглядывает то же
пренебрежение к чисто внешнему, то же нежелание
привлекать внимание дерзким или напыщенным видом, злоупотреблять внешней
атрибутикой, очаровывать или навязывать свои взгляды. То же видно из его манеры
писать:
"Он писал
сжато, насыщенно, кратко, был более щедр на мысли, чем на слова. Большей частью
он писал в состоянии вдохновения и восторга" (Жизнь Пл.
14, 1). "Он не желал перечитывать написанное. Он
даже не прочитывал первый раз, что написал, потому что ему мешало зрение.9 Он
плохо выписывал буквы, неясно разделял слоги, не заботился об орфографии. Он
думал только о смысле. И, что нас всех удивляло, такой манеры писать он
придерживался до конца жизни" (Жизнь Пл. 8, 1).
Его книги – плод глубокого
размышления:
"Он
мысленно находил решение проблемы продумывал его от
начала до конца, потом записывал результат; он описывал все свои мысли так
последовательно, что казалось, он переписывает из книги. Разговаривая с кем-то,
ведя беседу, он по-прежнему думал об интересующем его предмете. Он поддерживал разговор
и в то же время продолжал, не прерываясь, размышлять о проблемах, которые хотел
разрешить. Когда собеседник уходил, он, даже не читая того, что уже написал (мы
говорили, что зрение не позволяло ему перечитывать написанное), немедленно
добавлял то, что должно было следовать, как если бы не
было интервала, посвященного беседе. Так он в одно и то же время был внутренне
сосредоточен на своих мыслях и при этом говорил с другими людьми" (Жизнь Пл. 8, 8).
Превосходная формулировка! Как
прекрасно она объясняет секрет Плотина!
Несомненно, речь идет об
исключительном даре; ученики Плотина это почувствовали. Но, кажется, эта
необыкновенная сила ума в некотором роде обусловлена нравственным долгом.
Плотин не хочет прерывать созерцание, но не хочет и
отказывать во внимании ближнему. И все происходит так, как если бы полная повернутость к Богу
позволяла ему или даже требовала от него участия к людям.
* * *
В качестве духовного наставника
Плотин сохраняет эту доброжелательность, мягкость, уважение к ближнему.
Он заботится о том, чтобы давать
своим ученикам индивидуальную работу. Амелий,
например, должен дать письменный ответ Порфирию, которому, как новому ученику,
трудно было принять один из важных аспектов в учении Плотина (18, 14). Вспомним
также эпизод с ритором Диофаном: Плотин, возмущенный
тем, что тот восхваляет Алкивиада, поручает Порфирию написать опровержение (15,
6). Кроме того, Плотин просит Порфирия сделать доклад о сочинениях, которые
афинский философ Евбул послал своему учителю (15,
18). Возражая гностикам, Плотин опровергает в своих лекциях и в одной из работ
основные постулаты их доктрины и поручает Амелию и
Порфирию прочесть все их сочинения и обсудить их (16, 9). К этому надо добавить
конспектирование лекций (3, 46) и просмотр сочинений Плотина (7, 51).
