"Рогациан был сенатором. Он настолько отрешился от земной
жизни, что отказался от всего своего имущества, отпустил слуг и отказался от
своего титула. Ликторы ждали его у дверей, чтобы проводить в трибунал, он не
пошел туда и не захотел более исполнять свою должность. Он не стал даже жить в
своем доме. Но он ходил к друзьям или родственникам, ел у них и ночевал. Он
принимал пищу только через день. Это отречение от всего, это освобождение от
жизненных забот вернуло ему здоровье, тогда как раньше он так страдал от
подагры, что его носили на носилках, и хотя раньше он не мог даже разжать руку,
теперь он приобрел способность владеть руками лучше, чем любой ремесленник,
выполняющий ручную работу. Плотин любил его, он ставил его выше всех и приводил
в пример философам" (Жизнь Пл. 7, 31).
В конечном счете, трудно
утверждать, что Плотин относился к болезненным состояниям с нездоровым
одобрением. Перечитаем текст, на который ссылается Э.Брейе,
весь целиком:
"Человек
земного мира может быть красив, велик, богат, может быть властителем людей, ибо
принадлежит этому миру. Не завидуйте подобным преимуществам – они обманчивы.
Возможно, от рождения мудрец не будет иметь таких преимуществ. Но даже приобретя их, он сведет их к малому, если заботится
о себе. Пренебрегая телом, он уменьшит и исчерпает избыток жизненной силы в
нем. Он оставит свои общественные занятия. Хотя и заботясь о своем здоровье, он
не будет совсем избегать болезни, он не захочет оставаться без опыта страдания;
если он никогда его не испытывал, он пожелает испытать его, пока молод. Но,
дожив до старости, он уже не захочет, чтобы его покой нарушался удовольствиями
или страданиями – любым из тех приятых либо тягостных состояний, какие мы
испытываем на земле, – чтобы не быть вынужденным обращать внимание на свое
тело. Испытывая страдания, он противопоставит им приобретенное умение борьбы с
ними. Удовольствия, здоровье, отсутствие горя ничего не добавляют к его
счастью, противоположные состояния ничего у него не отнимают и не принижают
его. Если эти первые ничего не дают, что могут у него отнять другие?" (I
4, 14, 14).
Очевидно, Плотин не ищет болезни,
страдания, уродства ради них самих. Он восстает не против тела, а против
избытка телесной жизненной силы, рискующей поколебать душу в ее порыве ввысь, к
созерцанию Блага. Надо привыкнуть не обращать внимания
на телесные ощущения, стать безразличным к удовольствию и боли, чтобы не
отвлекаться от созерцания. Значит, надо приучить себя "желать"
страдания и боли в молодости, чтобы не быть застигнутым врасплох, когда они
придут собственным образом в старости.
