Покончив с трапезой, юноша встал и поклонился, изящно и плавно — хотя во время еды движения его были несколько угловаты.
— Благодарю за угощение, господин Лайам. А теперь я должен идти.
Лайам неуклюже поинтересовался:
— Усиленный караул, а?
— Да — в связи с нападением на иерарха Клотена.
Лайам проводил гостя до двери, и когда Сцевола протянул ему покрытую чешуйками руку, он, нимало не колеблясь, ее пожал. Лайам чувствовал исходящий от молодого служителя болезненный жар, но все же не разрывал пожатия, дожидаясь, пока Сцевола не сделает это сам.
— Спасибо вам, — отнимая руку, сказал Сцевола.
— Знаете, — произнес вдруг Лайам и кашлянул, — в библиотеке Тарквина множество книг. Я попробую поискать — вдруг в них найдется что-нибудь вам полезное.
На лице Сцеволы проступила гримаса боли.
— Возможно, найдется. А возможно, и нет. Но лично я сомневаюсь.
— Я тоже, — покраснев, сознался Лайам. — Но ведь хуже все равно уж не будет, верно?
Сцевола на миг задумался, его чешуйчатый лоб рассекла морщина.
— Бывают вещи и хуже, — произнес он, и, прежде чем Лайам успел что-либо сказать, юноша скользнул за порог.
Он тенью пронесся по песчаному берегу и одним махом взлетел по тропе на вершину утеса.
Сцевола ушел, а Лайам весь остаток дня уныло слонялся по дому. Он внимательно просмотрел книги Тарквина — большая часть их уже была ему знакома, — но ничего обнадеживающего не обнаружил. Визит несчастного юноши произвел на Лайама угнетающее впечатление, и Фануил благоразумно решил не попадаться хозяину на глаза. Он объявился, когда солнце уже зашло.
«Мастер! — мысленно обратился к Лайаму дракончик. — Ты уже говорил с эдилом?»
— Ты же знаешь, что да, Фануил, — мрачно отозвался Лайам, — и знаешь, что из этого получилось. Я сейчас не имею ни малейшего желания притворяться, будто ты не способен в любой момент обшарить мой мозг.
«Я стараюсь не делать этого. Но мне было бы легче, если бы ты сам отключал меня».
— Твоя правда! — сказал Лайам, привставая с диванчика, на котором лежал. — Конечно же нам обоим сразу стало бы легче. Давай тренироваться.
Занятие оказалось поразительно плодотворным. Лайам почти уловил туманные очертания серебряной нити, которая связывала его с Фануилом, и он потом битые полчаса пытался освоиться с новым для себя ощущением.
Затем дракончик удалился на кухню доедать оставшийся от хозяина ужин. Он прямо с лапами влез в глубокую чашу с рисом и красной фасолью — эта фасоль произрастала за двумя океанами-и, жадно чавкая, послал Лайаму вопрос:
