Хуже чокнутых были лишь лекари, и, проходя мимо башни Хирургов, Лайам поморщился и отвернулся. «Фу, костогрызы», — спесиво подумал он. В этой коллегии изучали исключительно медицину, студентов в красно-синих мантиях сторонились и даже побаивались, а за глаза называли вампирами и осквернителями могил.
Наконец справа вывернулась арка знакомых ворот. Войдя под ее кирпичные своды, Лайам первым делом увидел все те же орлиные крылья — ряд длинных вычурных скобок для факелов, далеко не многие из которых пылали. Сквозь кованую решетку проглядывал двор, освещенный теплым оранжевым светом. Он казался точно таким же, как и в тот день, когда Лайам его покидал… лет десять назад или больше. «Тогда тоже лил дождь?» Может быть… Этого Лайам не помнил.
Вдруг рядом с ним на мостовую плюхнулся Фануил. Лайам вздрогнул и вернулся к реальности.
«Твоя знакомая — она здесь?» — спросил, встряхиваясь, дракончик.
«Надеюсь. И даже очень. Иначе просто не знаю, как мы отыщем Маркейд».
Старая Бекка должна быть на месте, как все эти кирпичи и позеленевшие от времени скобы. Спохватившись, он сунулся в сумку и выудил из нее кусок мяса.
«Вот. Это твой ужин. Поешь в каком-нибудь уголке. Тут хорошо, а главное — сухо».
Дракончик поразмыслил, взял в зубы мясо и затрусил к улице.
«Я лучше посижу на какой-нибудь крыше. Вдруг появятся миротворцы».
Не стоит, хотел было возразить Лайам. Вряд ли его станут искать в университете, да еще именно в коллегии «Обалденствия». А впрочем… Гостиницу ведь они разыскали!
«Спрячься тогда под плющом, — распорядился заботливо он. — Там все же посуше».
«Да, мастер».
Фануил подпрыгнул, расправил крылья и вылетел из-под арки. Лайам подошел к боковой двери в стене и дернул за шнур. Где-то внутри, в каморке привратницы, зазвенел колокольчик.
«Она должна знать, — говорил он себе. — Старая Бекка все знает».
Действительно, старуха-привратница служила здесь с незапамятных лет и знала в лицо всех студентов. Мало того — она помнила, кто откуда родом, кто как учился и где надирался. А еще Бекка могла рассказать всю историю этой коллегии, и в таких красках, какие не снились ее почтенным профессорам. Должность эта досталась ей от отца, а к тому, в свою очередь, она тоже перешла по наследству.
Зазвучали шаги. Лайам приободрился и наспех стал сочинять рассказ, способный правдоподобно обосновать причину его визита. Он проживает в Харкоуте и, приехав в Торквей, решил повидаться со своей однокашницей. Ведь старой Бекке непременно захочется кинуть свежую косточку своему неуемному любопытству.
