— О камне? — с сомнением в голосе переспросила волшебница.
— Да. Долгое время его никто не видел в глаза. В Саузварке о нем ходят легенды. Как, впрочем, и за пределами Саузварка. Однако эти легенды так бы и оставались легендами, если бы неделю назад племяннице госпожи Присциан не вздумалось оттенить этим камешком свою красоту. Поговаривают, что эта модница прогулялась в таком убранстве по городу и все горожане пришли в неописуемое волнение.
— Ни о модницах, ни о каких-то камнях я не слыхала, — отрезала Грантайре. Но это имя мне определенно знакомо. Пожалуй, я пороюсь в библиотеке Тарквина и поищу его там. А вы ступайте, куда вам надо, и постарайтесь не мешкать.
Усмешка волшебницы сделалась откровенно ехидной, но Лайам твердо решил не обращать внимания на любые попытки его уколоть.
— Хотя, конечно, и странно, что человек вашего склада ищет встреч с какой-то мещанкой. Или вы собираетесь выкупить у нее драгоценность?
— Нет, — Лайам от души рассмеялся. — Считается, что этот камень бесценен. А то, что бесценно, не имеет цены вообще. И бесполезно в конечном итоге.
Грантайре никак не ответила на эту сентенцию. Продолжая ковырять свою булочку, она нахмурилась и внезапно спросила:
— И сколько же времени вы пробудете там?
— Пока не знаю, — честно признался Лайам. — Если выеду прямо сейчас, то, наверно, успею вернуться к заходу солнца. Но, прежде чем отправиться в путь, мне хотелось бы вымыться, — и он выразительным жестом указал на большой медный таз, стоявший посреди помещения.
Грантайре задумчиво поглядела на таз. Какое-то мгновение Лайам боялся, что гостья предложит ему помыться при ней, чтобы тем самым выкроить время для разговора, однако та только вздохнула и поднялась.
— Что ж, мне, пожалуй, придется выйти, — сказала она таким тоном, словно непременно осталась бы, если бы совершить омовение собирался не Лайам, а кто-то другой. — Но будет лучше для всех, если вы не затянете вашу поездку.
— Конечно, — поспешно ответил Лайам, пожалуй, поспешнее, чем требовала от него ситуация. — Однако вы… — Он осекся и торопливо кивнул, заверяя тем самым гостью, что постарается быть расторопным. Дурак, он чуть было не предложил ей чувствовать себя здесь, как дома, и лечь спать, если ожидание затянется, а по его прикидкам оно могло затянуться. Невежа, пытающийся проявить вежливость, рискует сделаться невежей вдвойне.
Когда Грантайре вышла, Лайам около минуты мрачно созерцал свою руку, все еще сжимающую румяную сдобу. О боги, как дурно воспитана эта особа. И как она ему неприятна! Настолько неприятна, что у него заныло под ложечкой от желания ей понравиться.
