— В таком случае мне, быть может, не подходит и катать по всей Венеции некую молодую особу в инвалидной коляске?
— Ах, глупенькая вы какая, мисс Херст, очень даже подходит! Посмотрите-ка, у меня есть немного денег, чтобы купить корм для голубей.
Флора была слишком наблюдательна. Она обратила внимание на то, как Лавиния внезапно смолкла, и на то, с какой любовью следила глазами за ослепительными картинами, открывавшимися их взорам. Позднее, когда они медленно двигались по узкой извилистой улочке, ведущей к Риальто, она то и дело останавливалась, чтобы взглянуть на множество интересных вещей: на маленькие горбатые мостки над стоячими заводями, на цветы вьюнка, герани и настурций, свешивавшиеся из установленных на подоконниках ящиков, на кружевные металлические балконы, на темные окна, из которых могло выглянуть чье-то совершенно незнакомое лицо, и даже на желтые, как мимоза, пятна солнечного света.
— Почему вы такая грустная, мисс Херст? — спросила Флора.
— Разве у меня грустный вид?
— У вас такой вид, будто вы смотрите на все это в последний раз — словно вы готовитесь умереть.
Здешняя красота, действительно, каким-то непостижимым образом соединялась со смертью. От старых стен и темно-зеленой воды каналов исходил холодящий сердце дух тлена и разрушения.
Девочка была проницательна, слишком проницательна...
— Что ж, нельзя же остаться здесь навсегда! — сказала Лавиния веселым тоном. Хотя Англия — без Робина, без доброго имени, без денег — в известном смысле означала для нее смерть, Флора-то как об этом догадалась?
Но Флора поняла не только это. Устремив на Лавинию пристальный взгляд, она воскликнула:
— Ваша кузина узнала о сережках!
— Да, к сожалению, узнала. Я не хотела вам об этом рассказывать.
— Она очень бранила вас?
— В восторг она не пришла. Собственно говоря, мы решили расстаться. Я возвращаюсь в Англию — возможно, уже завтра.
— Мисс Херст, это просто невозможно!
Ужас Флоры заставил Лавинию слегка рассмеяться:
— Почему же?
— Потому что я получаю большое удовольствие от нашей дружбы. Вы не можете уехать раньше нас, а мы не уедем по крайней мере еще неделю. Мисс Херст, ну, пожалуйста, останьтесь!
— Думаю, это невозможно, неразумное вы дитя.
— А разве вам не приятно быть со мной?
— В какой-то степени приятно.
— Вам не хочется уезжать, не правда ли? Вряд ли у вас есть Винтервуд, куда вы могли бы вернуться. Куда вы можете вернуться?
— Если говорить откровенно, пожалуй, что и некуда. Но это вас не касается. А теперь давайте найдем какую-нибудь тратторию
