— Неужели ваша машина не телефонизирована? Никогда в это не поверю.
— Вы имеете представление, сколько сейчас стоят такие машины?
— Нет, но, похоже, у вас есть все, что включается и выключается.
На губах Майкла появилась дьявольская улыбка.
— Откуда вы знаете?
— Я видела аппарат, с помощью которого вы вызвали санитарный вертолет.
— Да, это была рация, — подтвердил Майкл, — но я пользуюсь ей только в экстренных случаях. У Роберта, пытающегося разобраться в своей личной жизни, доступа к этой аппаратуре нет, — иронически добавил он.
Флора вскочила как ошпаренная. Она пришла к твердому убеждению, что Долли абсолютно права: все проблемы бедняги Роберта существуют только благодаря этому невозможному человеку.
— Мистер Рестон, вам не приходило в голову, что Роберт заслуживает менее властного старшего брата?
Они злобно уставились друг на друга.
— Он окончательно вскружил вам голову, верно? — наконец спросил Майкл.
— Да, окончательно, — подтвердила Флора, скрестив за спиной пальцы и сказав себе, что на войне все средства хороши.
— Если так, то нет смысла говорить вам, что я неоднократно пытался наставить Роберта на правильный путь.
— Никакого, — лаконично подтвердила она.
Майкл наклонил голову набок и нахмурился.
— Чем он вас взял? Я не говорю о том, что известно всем.
— Что же это? — осведомилась Флора.
— Его искусство в постели, — протянул Майкл и смерил ее оценивающим взглядом. — Увы, теперь я вижу, что сомневаться в этом не приходится.
Она побелела от ярости.
— Как вы смеете?
Майкл поднял бровь.
— Не могу представить себе, что за столь короткий срок вы сумели оценить другие его достоинства.
К несчастью, именно в этот момент Флора подумала: а каков в постели сам Майкл Рестон? Она не сомневалась в его силе, хладнокровии и властности, но что скрывается за мужественной внешностью этого человека?
Судя по тому, как Майкл смотрел на нее, там есть чему скрываться. Мрачное одобрение, читавшееся в этом взгляде, подтверждало, что этот человек достаточно разбирается в женщинах, чтобы понять, насколько хороша в постели сама Флора. До смерти испугавшаяся Флора ощутила жар и холод одновременно. О Боже, почему при одной мысли о том, что ее тело ласкают сильные руки едва знакомого мужчины, она ощущает сладкую дрожь?
— Я знаю по крайней мере еще одно его достоинство, — очнувшись от наваждения, ответила она. — Роберт не такой завзятый скотовод, как вы, и заставлять его вести жизнь, которую он ненавидит, нечестно!
