(Перевод Т. Спендиаровой)
Писал он под внутреннюю диктовку, быстро и легкими, светлыми красками: «Что-то от легких касаний, что-то от смутных снов, – Так возникают напевы – отклик на дальний зов. Чампак средь чащи весенней, полаш в пыланье цветенья – Подскажут мне звуки и краски, – путь вдохновенья таков…» (перевод М. Петровых).
…Впервые на индийскую землю я вступил более четверти века назад. Был и в Бенгалии, видел ту Калькутту, о которой сказано, что тот, кто ее узрел, будет стремиться любой ценой в нее вернуться. Экскурсию во дворец Тагора не позабыть. Тогда в громадном городе туманов и фантастических видений день и ночь грохотали спорящие рупора конкурирующих компартий. Одной из них дом поэта был захвачен и превращен в маоистский университет. На большом лугу перед монументальным зданием, прямя спины и слегка наклоняя взоры к марксистской литературе, сидели на траве молодые партийцы, а также и седовласые ветераны в белых рубашках и красных пионерских галстуках. Во дворце же была постоянно действующая экспозиция рисунков Тагора, его легкокрылой, как мотыльковые крылья, живописи, выполненной красками, сделанными из цветов Индии. Эти краски не выцвели, не вылиняли, не потускнели…
Я и сам не знаю к сокровищнице пути,
Руками ее не взять, словам до нее не дойти.
Так возьми же сама, что сочтешь ты всего желанней,
Всего чудесней, —
Тем дороже подарок, чем он нежданней,
Чем неизвестней,
Как дуновенье благоуханья, —
Цветок иль песня…
Михаил Синельников
