Обстоятельства, сопровождавшие бытие Виктора, не способствовали рвению прекрасных дам с разбегу кинуться в его объятия. Лишь недавно, после смерти деда, он обзавелся собственным жильем. Теперь он единолично властвовал над оставленной ему в наследство половиной небольшого дома в пригороде. Во второй половине числилась только одна хозяйка, но проживали там все, кому не лень, в основном пьющие, хотя и не особо шумные людишки бомжеватого типа.
Дед рассказывал, что когда у соседей была жива мать и наездами бывал брат нынешней хозяйки, служивший офицером где-то в Сибири, жили соседи замкнуто, но вполне благопристойно. А после смерти матери брат-военный стал приезжать редко, скорее всего, не поладил он с сестрой. В начале девяностых он погиб где-то на Кавказе. Виктор в то время толком еще не соображал, что творилось в стране.
Последние три месяца за стенкой была абсолютная тишина. Периодически заглядывая в окна, Храмов склонялся к выводу, что хозяйка сгинула. Естественно, в голову стали забредать мысли об аннексии второй половины, как бесхозной. Заработки позволяли в перспективе приобрести квартиру, но сей счастливый момент был еще далек и призрачен, а вот привести в порядок дом, с присоединенной второй половиной, он бы смог даже сейчас. С живым недоразумением за стеной делать ремонт Виктор как-то не решался - того и гляди спалят. Пообещав себе обязательно разобраться с этим вопросом, по старой, не лучшей, привычке, он отложил все на потом.
После закрытия бюро, где он проработал полтора десятка лет, Храмов долго скитался, довольствуясь временными заработками и тем жалким пособием, что выдают ветеранам войны взамен льгот. Но однажды повезло, он устроился по знакомству в одной солидной конторе работать экспедитором. Платили исправно и достаточно много, но работа была собачья и не рождала желания заниматься ею всю жизнь. Еще и потому, что хозяева с его помощью весьма нагло и изощренно уходили от налогов, что, впрочем, характерно для нынешнего времени. Постоянные командировки и не очень хорошие жилищные условия не создавали благоприятной атмосферы для семейной жизни. Годы шли, а Храмов все жил один.
Проснувшись рано, Виктор собирался на работу и вспоминал, что редко бывало, посетившие его странные сновидения. Лунной ночью по заснеженной целине он ехал на снегоходе, сзади сидел его знакомый, живший неподалеку инвалид Палыч, и отбивался от двух волков, старающихся ухватить его за ноги. Одному из них удалось вцепиться в протез, но Палыч, злорадно захохотав, зарубил его огромным ножом, напоминающим спартанский меч. Второй волк, испугавшись, ретировался, и вот уже они стоят у зарубленного зверя, а гаишник - Вельский - торопит их, трясясь и показывая на кромку леса, где якобы собираются другие волки, мечтающие отомстить за собрата.
