Может быть, Милдред права.
Но он тут же напомнил себе, что из восьмерых детей в их семье он и сестра Полли похожи на мать, Аманда и Кэтрин пошли в отца, а другие четыре сестры не похожи ни на одного из родителей. Да и друг на друга тоже. Вот и Джоанна не обязана походить на мать. Что же касается брата-близнеца, то абсолютно одинаковыми их не назовешь, хотя некоторое сходство, пожалуй, есть.
Редклифф прошел крохотную, старомодного вида кухню. Стены ее были выкрашены в ярко-желтый цвет, а потолок - в ярко-голубой. Создавалось впечатление, будто здесь ничего не менялось с тридцатых годов, когда, наверное, и был построен дом. Пахло Рождеством, потому что на полу, выложенном кремового цвета керамической плиткой, высилась груда апельсинов.
Решив заварить чай, он налил воды в красный эмалированный чайник и поставил его на плиту, затем, сунув руки в карман брюк, подошел к окну и принялся смотреть на море, над которым после слабого дождя стелился серебристый туман. Как и все последнее время, голова у него была занята только мыслями о Джоанне.
Теперь он отчетливо понимал, насколько талантлива эта очаровательная женщина. А ее ослепительная красота еще больше бросалась в глаза благодаря на редкость независимому характеру и незаурядному честолюбию, которое не могло не обратить на себя его внимание, потому что он и сам обладал им в полной мере. Несомненно, Джоанна - самая прелестная и загадочная женщина, которую он встречал в жизни. Не забывай, что сейчас ей нездоровится, напомнил он себе.
Ход его мыслей нарушил пронзительный свист закипевшего чайника. Налив кипяток в чашку, куда он положил пакетик с чаем, обнаруженный им в расписанной цветами банке на незастекленной полке, Редклифф бросил взгляд на причудливые черно-белые часы в форме кошки и вдруг вспомнил, что Джоанна уже довольно долго не выходит из спальни. Что она там делает? Взяв чашку, он подошел к спальне и осторожно постучал в закрытую дверь. Потом еще раз. Ответа не последовало. Рискуя навлечь на себя ее гнев, он отворил дверь и вошел.
Лежа на тахте, Джоанна глубоко спала. На мгновение его охватила паника, но он тут же успокоился, заметив, как мерно вздымается и опускается ее грудь. Дыхание ее было еле слышным и напряженным, но ровным.
Стараясь не разбудить ее, Редклифф расстегнул застежки на высоких, по щиколотку ботинках и осторожно снял их. За ботинками последовали красные носки, потом брюки.
- О Господи! - Он застонал, увидев узкую полоску малиновых кружевных трусиков, высоко сидящих на ее округлых бедрах. Да, эта женщина ни за что на свете не станет носить белые хлопчатобумажные трусики. Впрочем, подумал он, не отрывая взгляда от проступавших под тканью мягких волосков, на ней даже панталоны монашенки будут, наверное, иметь на редкость сексуальный вид.
