– Эй, Ляль, – Клодин подалась вперед, – а нельзя отопление прикрутить? А то у меня сейчас вяленая индейка расплавится!
Фрэнки улыбнулась. Да, действительно, в машине было ужасно жарко!
– А ты шарфик сними! – предложила она, стараясь показать, что ничуть не стесняется влезать в разговор.
– О-о-о-о! – воскликнула Лагги. – Вот об этом не надо!
Все расхохотались, кроме Клодин, которая исподлобья уставилась на Фрэнки своими желтоватыми кошачьими глазами и буркнула нечто вроде: «Поаккуратнее, новенькая!»
– Извините... – промямлила Фрэнки, отчаянно жалея, что не может взять назад свои слова, которые Клодин почему-то сочла такими оскорбительными. – Я хотела как лучше...
Она застенчиво ущипнула рукав своего вязаного платья, толстого, как одеяло.
– Мне в этом воротнике тоже ужасно жарко, вот я и подумала...
Золотая танкетка Клео пнула ее в лодыжку.
– Ай!
Она заискрила.
Клео с Клодин обменялись мимолетным взглядом.
Фрэнки поспешно села на свои руки, чтобы скрыть выброс энергии.
– Ты зачем меня пнула?
– Пыталась тебе помешать оказаться в еще более неловком положении, – объяснила Клео.
– Чего-чего? – переспросила Фрэнки и наклонилась, чтобы потереть ноющую голень.
– Ну как же, кому и знать, как не Клео! – Ляля вырубила стереосистему.
– То есть? Что ты имеешь в виду?
– Ну как же, ты у нас большой специалист по тому, чтобы оказываться в неловком положении!
Ляля остановилась на светофоре. В машине воцарилась тишина, нарушаемая только поскрипываньем дворников.
– Может, ты объяснишься?! – сказала Клео тоном человека, который и без того все прекрасно понимает.
Темные глаза Ляли уставились на Клео из зеркала заднего вида.
– А чего тут объяснять? Ты всю неделю прилюдно липла к моему зайчику!
Фрэнки ужасно хотелось понять, о чем речь, но она решила, что лучше не спрашивать. Неизвестно, кто обидится на нее в следующий раз...
– Ты чего, всерьез решила, что я с ним целовалась потому, что он мне нравится? – оскорбленным тоном спросила Клео.
– Ну да! – рявкнула Ляля.
На светофоре вспыхнул зеленый.
– Поехали! – подтолкнула ее Лагги.
Ляля аккуратно нажала на газ и пересекла мокрый перекресток, смаргивая слезы с темных ресниц.
– Ляль, это ж все было ради тебя! – Клео положила руку на обтянутое розовым кашемиром плечико подруги. – Он связался с этой новенькой, Мелодявкой, ну, и я...
– И чего? – всхлипнула Ляля. – Она что, красивее меня, что ли?
– Нет, что ты! – в один голос воскликнули Лагги, Клодин и Клео. Многие, возможно, возразили бы, что Мелоди более хорошенькая, и действительно, ее правильные черты выглядели более привлекательными по сравнению с сумасшедшим стилем Ляли. Но под внешностью девочки-готки, в темных, густо подведенных глазах пряталась глубокая внутренняя уверенность в себе. Мудрая не по годам, Ляля обладала взрослой душой в сочетании с девичьим обаянием. Это интригующее сочетание заставляло Фрэнки верить, что ничего невозможного не существует.
