Но тетка настолько была погружена в свое, что и перевал ее не удивил. Она только крепче взялась рукой за скобку впереди сиденья. А Вася затылком чувствовал, как замерла позади него девушка с красивыми глазами, и, взглянув в зеркальце, увидел ее матовое, яичком лицо.
Они еще не миновали грозного места, укутанного серыми предвечерними облаками, а Вася уже услыхал от тетки дальнейшие подробности: все бы еще ничего, хотя последнее время жили они с Валентином малоденежно, но вот этой зимой он сошелся с одной женщиной, привел ее к себе, и мать стала не нужна.
— Лет на восемь она старше Вали, уже разведена была. А комнатка у нас, Вася, маленькая… Ну куда деваться? И женщина такая попалась нескромная, распущенная. Ты уж извини, Вася, что я тебе, неженатому мальчику… Ох, Васенька, берегись ты этих женщин!..
Вася немножко смутился, глянул в зеркальце под потолком кабины, увидел свою короткую коричневую шею, маленькие не по голове уши, квадратный подбородок с ямкой — все в буром загаре.
— А чего бояться-то? — как можно небрежнее и веселее сказал Вася. — Пусть они нас боятся!
Но тетка сразу угадала всю его несостоятельность и улыбнулась слабой улыбкой.
— Ах ты мой золотой! Разные вы с Валей. Тот — кавалер!
Им обоим показалось, что сзади прозвучал совсем тихий смешок. Но больше ни слова.
— Я извиняюсь, — сказал Вася, — вы к кому едете?
— К мужу, — ответила девушка.
— А как фамилия?
— Чураков.
Вася мало знал Славку Чуракова. Слыхал от ребят, что тот веселый, компанейский парнишка. А встречался только на комсомольских собраниях. Один раз был свидетелем, как Славку прорабатывали за какую-то пьянку, и он стоял перед собранием, очень смешной, шустрый, и неостроумно оправдывался, ссылаясь на то, что он еще «мал, соплив и глуп». Соплив-то соплив, а вот, оказывается, уже жениться успел…
Вася включил фары. Они осветили узкую полосу дороги, свивавшуюся, как змея. То черное низкое дерево попадало в полосу света, то оторвавшийся от скалы белый грозный камень.
— Подъезжаем, — сообщил Вася.
Он бесшумно подкатил к стройуправлению и стукнул в окошко сторожихе. На ее попечение он решил оставить тетку до утра.
— А вы как же? — спросил он девушку. Она стояла в нерешительности, маленькая и вся черная.
Волосы ложились на лицо и плечи.
— Может быть, вы меня проводите? — попросила она. — Вы, наверное, знаете, где Слава живет…
Вася взял у нее саквояж, повел темным проходом между глиняных полуразломанных кибиток, остатков былого кишлака.
