* * *
Хорза проснулся в утренних сумерках. Он по-прежнему лежал на омываемой водой крыше шаттла как что-то, что выполоскали и разложили на столе. Он полуспал, полубодрствовал. Похолодало, свет стал слабее и синее, но больше ничего не изменилось. Он заставил себя снова погрузиться в сон, уйти прочь от боли и потерянных надежд.
Больше не изменилось ничего… кроме него…
Надо плыть к острову.
Когда Хорза проснулся тем же утром второй раз, он чувствовал себя совсем иначе — лучше, бодрее. Солнце поднялось высоко в небо, оставив позади себя высокий туман.
Остров стал ближе, но Хорзу проносило мимо. Теперь течение несло его и шаттл прочь от острова, после того как они приблизились на два километра к группе рифов и песчаных отмелей вокруг острова. Хорза обругал себя за то, что так долго спал. Он выбрался из скафандра — теперь он был бесполезен и заслуживал быть выброшенным — и оставил его на чуть скрытой водой крыше парома. Хорза был голоден, в желудке урчало, но чувствовал он себя в форме и в состоянии проплыть те три километра, что, по его оценкам, отделяли от острова. Он нырнул в воду и поплыл сильными гребками. Правая нога болела там, где в неё попал лазер Ламма, и на теле ещё не зажили стёртые места. Но он сможет это осилить; он знал, что сможет.
Через несколько минут Хорза один-единственный раз оглянулся назад. Скафандр ещё был виден, паром — нет. Пустой скафандр походил на сброшенный кокон твари, претерпевшей метаморфозу. Раскрытый и пустой, он качался на волнах позади него. Хорза отвернулся и поплыл дальше.
Остров хотя и медленно, но приближался. Вода сначала казалась тёплой, но потом будто стала холоднее, и боль в теле усилилась. Не обращая на неё внимания, Хорза отключил её, но заметил, что начал плыть медленнее, и понял, что с самого начала взял слишком высокий темп. Он сделал короткую передышку, болтая в воде ногами и попив немного тёплой пресной воды, поплыл осознанно ровными гребками к серой башне далёкого острова.
Ему очень повезло, внушал он себе. Он не был серьёзно ранен при падении парома — хотя боли все ещё докучали ему своими жалобами, как бесшумные родственники, запертые в дальней комнате, и мешали сосредоточиться. Вода хоть и стала ощутимо холоднее, но была пресной, так что он мог пить её и не бояться обезвоживания организма. Но в голове пронеслось, что солёная вода держала бы его лучше.
Хорза не сдавался. Плыть должно было становиться все легче, но всё время становилось лишь труднее. Он перестал думать об этом, сосредоточился на своих движениях, на ровных, ритмичных взмахах рук и ног, толкающих его сквозь воду, через волны, вверх, вперёд, вниз; вверх, вперёд, вниз…
