[Из записей Веры Николаевны:]
22 августа.
С утра народ: Куприн, Толстой, Зноские, Бальмонты, опять Толстой, Могилянский. Ян нездоров. […]
Бальмонт бледен, одутловат. Он очень деликатно передал мне о смерти Севы>24, думая, что я не знаю. Сева умер от истощения еще прошлой осенью. […]
26 / 13
[…] Телеграмма от Струве. Вызывает Яна и Карташева>25 в Севастополь. […]
4 сентября.
Вчера обедали у Полякова>26, были Неклюдов>27, бывший дипломат, какой-то барон, Куприны и Бальмонты. Больше всех говорил Неклюдов. Он хорошо объяснил, откуда началась идеализация мужика. Это от помещиков, которые приехавши из столиц в деревню, поражались добротой, преданностью дворовых, старых слуг, нянек, а до настоящих мужиков они не доходили. […]
8 сентября.
Вчера у нас обедало все семейство Бальмонта и Ландау>28. Были литературные разговоры, были и политические, и было чтение стихов Бальмонта. […] Ян говорил, что манера Тургенева для него нестерпима. Бальмонт считает, что он самый крупный русский поэт, что он, и только он, создал идеальный тип русской девушки. Ян: Но ведь эти образы бесплотны, вы сами вливаете в них содержание. Бальмонт: Вот это и хорошо. То и велико, во что можно вливать содержание. Ландау: Но вы и Иван Алексеевич, вы разве подписались бы хотя бы под «Накануне»? Ян, улыбнувшись: Нет.
Бальмонт с раздражением говорил о Толстом, ему не нравятся ни «Война и мир», ни «Казаки», ни «Анна Каренина». А какую глупость он [Толстой. — М. Г.] писал об искусстве или о Шекспире. Выше всех писателей он ставит Эдгара По.
Потом говорили о Москве. […] Бальм[онт] сказал: Горький негодяй. Мне он говорит «они» и бранит «их», а сам Ленину пишет дифирамбы. […] Он [Бальмонт. — М. Г.] говорил, что нужно страдать вместе Россией.
14 / 1 октября.
[…] М[арья] С[амойловна] носится с Бальмонтом и, на мой взгляд, она оказывает ему медвежью услугу, как она несколько раз оказывала Яну. Она истерически кричит, что он герой. А между тем Джемс рассказывает, что только ему было позволено купить валюту, что провожали его на автомобилях и посадили в поезд с помпой. Конечно, Бальмонт не большевик, конечно, он страдал там, но геройства я не вижу. Видела Бальмонта, он говорил мне, что комиссары его не провожали, провожали его Зайцевы, Марина Цветаева и подобные люди. […]
29/16 октября.
[…] Были вчера у Мережковских. Долго сидели с Гиппиус>29. Она по внешности еще интересная женщина. Держится просто, но с сознанием собственной славы. Сначала почти не замечала меня, потом удостоила несколькими фразами. […] Она сказала, что теперь нет политики, т. к. «жизнь стала политикой». […] Верит в поход Савинкова: «Нужно побеждать большевиков их же способами, а не регулярными войсками». Балаховича хвалит, говорит, что он знает каждого солдата в лицо. […] Провал Деникинской армии она предсказывала еще летом 19-го года. […] К Врангелю она относится с опаской. […]
