- Кому?
- Некрасивым людям. Им надо как-то защищаться. Оправдывать свое житье-бытье. Вернее, нам.
- Нет, вы красивый. - Она улыбнулась и покачала головой. - И Володька красивый тоже. Он в вас. Потому что Вера Андреевна... она такая... не очень красивая... А Володька у вас получился классный. На курсе все девчонки завидуют. Я его специально приводила туда. А он не понимал. Говорил: зачем ты мне назначаешь свидание у себя в институте?
Она откинула голову чуть назад и засмеялась.
- Нет, Вера Андреевна не некрасивая, - сказал я. - Просто секрет отсутствия красоты распадается на такие компактные персональные истории. Как запертые изнутри купе в поезде. Уютные, кстати. Особенно по вечерам. Лампочки в темноте светятся. Десятки тысяч историй. Все они прописаны в печальных тонах. И в каждом этом глухом купе с лампочкой сидит по одному грустному человеку. При этом все едут в одну сторону. То есть они, в общем-то, вместе, но каждый совершенно индивидуально грустит и хандрит, потому что думает, что он несчастлив. То есть у него не хватает того и того, и еще ему хочется этого. Но он всегда забывает о том, что у него уже есть. Всегда. Это такой закон. То, что ты получил, оно сразу исчезло. Можно было и не стараться. Как дым.
Дина внимательно посмотрела на то, как я показываю руками дым, и покачала головой.
- Но, правда, ведь хочется чего-то еще. Того, что есть, - этого всегда мало.
- Да нет же! - Я почему-то заволновался и даже вскочил на ноги. - Бог дает человеку так много, что, на самом деле, все, что нужно для счастья, это лишь согласиться. Сказать - да, я согласен, я счастлив, у меня уже так много всего! Надо просто иметь силы, чтобы признать это. Господи! Ну неужели же непонятно?!
- А вы? - сказала она.
- Что я?
- Вам ведь тоже всегда мало.
Прямо напротив меня на стене висело большое зеркало. Я постарался как можно быстрей отвернуться от Дины, но вдруг наткнулся на свой собственный взгляд.
Интересно, успела ли Горгона Медуза удивиться, когда увидела свое отражение в сверкающем щите грека? Черт бы побрал всех Персеев! Превращаюсь в камень.
Изучив таинственную жизнь минералов и не дождавшись ответа, Дина опять посмотрела на часы.
- Сейчас уже Володька придет. И Вера Андреевна. Вам пора уходить.
Я промолчал. Статуи не разговаривают.
- Вы не обижаетесь на него за то, что он вас из квартиры выгнал?
Она не испытывала к каменным истуканам ни малейшего сострадания. O tempora! O mores!
Таких, как она, нельзя подпускать к острову Пасхи. На пушечный выстрел. Нельзя подвергать нас такой опасности.
