У нее было сморщенное лицо, скрипучий голос и крошечные дрожащие руки, а теперь ее сын стоял у стены и читал наизусть Языкова.
- Неправильное ударение! - останавливал его Головачев. - На второй слог! На второй слог бей - я тебе говорю!
И мальчик уныло принимался декламировать с самого начала:
Громадные тучи нависли широко
Над морем и скрыли блистательный день.
- Вот видишь! - радовался Головачев. - Второй слог ударный в "широко". Второй, а не последний.
- Дурацкое стихотворение, - отвечал мальчик.
- А я тебе говорю - все дело во втором слоге.
- Я уже читал с таким ударением. Сегодня утром и потом в обед.
- Не ври. Я бы запомнил. Всегда хочешь меня обмануть.
Когда он заставил внука читать стихотворение в пятый раз, я окончательно понял, что мальчик не лжет. Головачев действительно ничего не помнил. Он слушал декламацию внука, добивался правильного ударения, поворачивался ко мне, спрашивал о моих прежних успехах в гребле, а потом снова требовал, чтобы мальчик прочел наконец это несчастное стихотворение так как надо. К пятому разу мне показалось, что я опять попал в сумасшедший дом. При этом больше всего удивляло поведение мальчика. Он хоть и сопротивлялся, но все же читал каждый раз эту историю про тучи над морем и терпеливо выслушивал потом бесконечно повторяющиеся замечания деда.
- Вот так! - говорил Головачев довольным голосом. - А теперь давай послушаем, как ты выучил стихотворение.
Я собирался уже встать и уйти, но в прихожей в этот момент хлопнула дверь.
- Ну что? - сказала, входя в комнату, раскрасневшаяся от мороза и быстрой ходьбы молодая некрасивая женщина. - Сколько раз он поел?
Судя по всему, это была та самая девочка, которую Головачев вынес мне в эту комнату тридцать лет назад.
- Ни разу, - ответил мальчик. - Я читаю ему стихотворение.
- Молодец! Можешь теперь отдохнуть. Если хочешь, беги во двор. Там Сережка с Наташей катаются на коньках. Спрашивали - выйдешь ли ты.
- Выйду. - Мальчик кивнул головой и убежал в другую комнату.
- Простите, - сказала она мне. - Я только пальто сниму.
Когда она исчезла в прихожей, Головачев потянул меня за рукав.
- Подайте мне печенье, пожалуйста. И скажите им, что это вы съели. Вы ведь спортсмен, вам нужны калории. А то они не кормят меня совсем.
Я поднялся со стула и передал ему всю вазу. Пора было уходить.
- Вы извините, что никто вас не предупредил, - сказала мне в прихожей его дочь. - Просто вы позвонили, когда меня не было дома. Знаете, предновогодние хлопоты и на работе как всегда аврал.
