Старина, вероятно, подумал, что оказал мне добрую услугу, но я был совсем этому не рад, тем более, что мой брат ушел с остальной часть коммандо. После того, как они ушли, мы поискали вокруг одно из менее поврежденных зданий, поскольку мы понятия не имели, сколько времени нам предстоит здесь оставаться, и решили устроиться с удобствами. К вечеру я снова отправился в английский лагерь, чтобы взглянуть на него еще раз, и, обследуя лагерь, нашел полевой госпиталь, состоявший из нескольких палаток с красным крестом. Одна из палаток была большим шатром для раненных офицеров, и здесь я увидел генерала Пенна Симонса, командующего английскими войсками. Он был смертельно ранен, и медсестры сказали мне, что эту ночь он не переживет. На следующее утро я снова отправился в лагерь и встретил нескольких человек, несущих его тело, завернутое в одеяло, и я сопроводил их туда, где они похоронили его — позади небольшой английской часовни. Теперь, когда коммандо ушло, и нас оставляли в одиночестве, мы могли бы успокоиться и отдохнуть, но в тот же день взъерошенный всадник въехал в город с новостями о беде, которая случилась с йоханнесбуржцами в Эландслаагте. Он был в состоянии большого возбуждения и его сведения были настолько преувеличены (вероятно, для того, чтобы сам он смог оправдать свое присутствие в тылу), что я решил уйти в поисках нашего коммандо, поскольку я понял, что война будет другой, Временно исполняющий обязанности капрал, которого поставили над нами старшим, некий Поль де Виллирс, запретил мне уезжать, поскольку было приказано остаться в Данди до дальнейших распоряжений, но я через час уехал. Поскольку было уже поздно, когда я отправился в путь, стемнело прежде, чем я успел далеко отъехать, и я провел ночь на станции Гленко, где нашел других беглецов с поля сражения при Эландслаагте, из рассказов которых понял, что это было довольно серьезное дело, в котором мы потеряли два орудия и много людей, убитыми и ранеными, помимо некоторых сотен пленных.
На станции я встретил жену генерала Кока, который командовал Йоханнесбургским коммандо. Он был тяжело ранен и увезен британцами в Ледисмит, и бедная женщина надеялась пройти через их линии, чтобы увидеть его. Как она приехала, чтобы находиться здесь, я не знаю; вероятно, она сопровождала коммандо как жена коммандант-генерала, но я не знаю, смогла ли она увидеть своего мужа, который умер несколько дней спустя.
Я продолжил путь перед рассветом на следующее утро, ее заплаканное лицо стояло у меня перед глазами, я впервые понял, что приходится испытывать женщинам на войне. Я спускался по проходу Вашбэнк в одиночестве, и, хотя я был плохо знаком с этой местностью, найти дорогу не составило труда, потому что она была разбита копытами тысяч лошадей, которые прошли здесь раньше. В течение двух дней, пока я был в Данди, генерал Жубер переместил всю его армию на юг, и в тот момент стоял лагерем примерно в десяти милях от Ледисмита, куда я и прибыл уже в сумерках. Приблизившись, я увидел тысячи костров, горящих на холмах, поскольку коммандо были растянуты более чем несколько миль, и мне пришлось потратить много времени, чтобы в темноте определить местонахождение людей из Претории. Я наткнулся на генерала Марулу, сидевшего на корточках у костра и, прежде, чем я смог убежать, он увидел меня, и раздраженно спросил, почему я оставил Данди без его разрешения. Я сказал, что я ушел, чтобы помочь ему брать Ледисмит, и, усмехнувшись над моей наглостью, он отослал меня. Когда наконец я нашел мой сотряд, мне сказали, что мой брат отсутствует со вчерашнего дня, что обеспокоило меня, поскольку мы обещали нашему отцу оставаться вместе, насколько это будет возможно.
