— Мы не можем в этом отказать. Старший Брат. Да будет так. Через два дня — когда юноша окрепнет. Но даже если бы этот странный молодой человек привез нам зубастую голову Игьярика, притороченную к седлу, даже это не изменило бы того, что должно быть. Бинабик, ученик Поющего, совершил тяжкое преступление.
— Так мне сказали, — ответил Джирики. — Но не только смелые сердца кануков завоевали им уважение ситхи. Мы ценим также и доброту троллей.
Нунуйка прикоснулась к гребням в прическе, взгляд ее был жестким.
— Добрые сердца — не помеха правосудию, иначе все потомки Шедды, ситхи так же, как и смертные, вернутся в снега нагишом. Бинабика ждет суд.
Принц Джирики кивнул и отдал еще один краткий поклон, прежде чем повернуться. Хейстен почти волоком вытащил спотыкающегося Саймона через кратер, мимо охваченных любопытством троллей наружу, на холодный ветер.
Огонь подпрыгивал и плевался, когда снежинки залетали в костер, чтобы тут же обратиться в пар. На деревьях вокруг все еще играли оранжевые отблески, хотя костер догорел почти дотла. За хрупким барьером, который воздвиг огонь, терпеливо ждали туман, холод и тьма.
Деорнот протянул руки к костру и старался не обращать внимания на живое присутствие Альдхортского леса: переплетенные над головой ветви заслоняли звезды, окутанные туманом стволы мерно раскачивались на холодном неутихающем ветру. Джошуа сидел напротив, отвернувшись от огня и устремив взор в недружелюбную темень. Узкое лицо принца, раскрасневшееся от жара костра, выражало безмолвную муку. Сердце Деорнота сочувствовало принцу, но ему было мучительно видеть выражение страдания. Он отвернулся, разминая онемевшие от холода пальцы, как будто мог таким образом разогнать печаль, свою, своего повелителя и всего их жалкого, обездоленного племени.
Кто-то застонал неподалеку, но Деорнот не поднял глаз. Многие страдали, а некоторые, например, маленькая служанка с ужасной раной на горле или Хельмфест, один из людей лорда-констебля, искусанный этими ужасными тварями, вряд ли доживут до утра.
Их беды не кончились, когда они спаслись из разоренного замка в Наглимунде. И уже когда отряд принца пробирался через последние разбитые ступени Перехода, преследование продолжалось. Буквально в нескольких ярдах от Альхорта земля вокруг закипела, и коварная ночь вдруг наполнилась щебечущими криками.
Повсюду были землекопы, буккены, как называл их юный Изорн. Он продолжал истерически выкрикивать это слово, орудуя мечом. Несмотря на испуг, сын герцога убил многих из них, но и сам получил дюжину мелких ран, нанесенных острыми зубами землекопов и их примитивными зазубренными ножами. Это была еще одна причина для беспокойства: малейшая ранка грозила воспалиться.
