— Вот на этой. — Жока показала на кровать возле окна. — Проявляйте выдержку, товарищ подполковник! — Жока обошла вокруг стола, приблизилась к Миклошу и взъерошила ему волосы: — Ну, Миклошка, право... Будьте пай-мальчиком, я прошу вас...
Он взял ее за руку и усадил на кровать:
— Перестаньте портить мне прическу, иначе я за себя не отвечаю.
Жока наклонилась к нему и обняла за мускулистую шею. Они поцеловались.
— Ну, довольно, — проговорила она спустя минуту, освобождаясь из объятий Миклоша. — Право, хватит. — Она поправила платье: — Глупости все это! — и, став вдруг серьезной, полезла в сумочку за сигаретами.
Сильный ветер стучал наполовину опущенными жалюзи. Миклош встал и опустил их до конца. Завывания ветра слышались теперь не так отчетливо. А из бара по-прежнему доносились приглушенные звуки музыки.
Некоторое время они сидели молча. Затем Миклош, нисколько не стесняясь, будто перед ним была не Жока, а собственная жена, начал раздеваться.
— Ты женат? — спросила его девушка, неожиданно, но довольно естественно переходя на «ты».
— Ты прекрасно знаешь, что нет, — ответил Миклош.
— Мне вдруг показалось, что ты солгал, что у тебя есть жена и дети.
— Нет у меня никакой жены, а ребенок будет, когда ты мне его родишь... — Миклош лег и накрылся одеялом.
— Если я когда-нибудь и заведу ребенка, то только для себя. Но это еще не скоро... — Жока поставила пепельницу на прикроватную тумбочку и начала разбирать постель. Потом подставила стул, чтобы положить на него одежду. — Тебе ничего не нужно? А то я сейчас свет погашу.
— Ты мне нужна.
— Об этом мы поговорим в другой раз. — Жока выключила свет, подождала несколько секунд, пока глаза привыкнут к темноте, осторожно подошла к своей кровати и стала раздеваться. — Вы, мужчины, странные существа, всегда беспокоитесь только о себе.
— А что странного в том, что мужчине нравится женщина и он хочет, чтобы она ему принадлежала? В настоящий момент для реализации этой странности у нас имеются все основания. Мы с тобой целовались, следовательно, я тебе симпатичен. Ты спокойно пошла со мной в эту комнату и не протестовала против того, что мы будем вместе. Чего же еще? Или ты думаешь, что, если кто-нибудь застанет нас здесь, он поверит, что между нами ничего не было? Да ни один дурак этому не поверит!
— Знаешь, меня как-то не очень интересует мнение других людей, — проговорила Жока, залезая под одеяло. — Я живу так, как считаю правильным. Ты слушаешь меня?
