– Антон Александрович, немедленно прекратите свои глупости! – твердым, но спокойным тоном произнесла Ева.
На Верещагина это подействовало: годы дисциплины не прошли бесследно.
– Ты посмотри, кого они сюда прислали, – заговорила она. – Ты, я, Эбиль – мы не принадлежим к категории незаменимых, на наше место найдут других. У Кимуры – тот еще тесть. Кимуру просто так под пулю не поставят. Хигути не умеет держать язык за зубами и выставил старого Кадзитани в дураках. Полковник Линч – тот просто идиот, а контр-адмирал Ириэ, который решил не высовывать носа из «Графа Шпее», позволяет ему строить из себя умника. Адмирал Ли слишком умен, чтобы быть корейцем, и слишком кореец, чтобы его подпустили близко к трону и власти. Я могу продолжить, если хочешь. А как ты думаешь, сколько просидит на этом грязном шарике наша веселая компания?
Верещагин неуверенно мигнул.
– Антон, я буду хорошей девочкой. Только когда в следующий вторник увидишься с Линчем, не строй планы смыться, лучше вспомни о хороших манерах. Так, а теперь скажи, сколько у тебя времени до отбытия?
– Около двух часов.
– Тогда организуй мне обед, и мы вспомним старые времена.
Так они и сделали, но после этого Верещагин еще целый час ждал отлета.
Когда самолет подлетел к холму, где расположилась третья рота, Верещагин заметил массу перемен. Под бункеры переделали длинные каменные загоны для скота, одев их в бетон и сталь и засыпав метровым слоем грунта, утрамбованного и пропитанного химическим растворителем, нтобы сделать всю эту массу более-менее эластичной. Сильно трансформировался сам фермерский дом. Он был укреплен стальными деталями, грунтом и жесткой застывшей пластиковой пеной. Усиливались и другие объекты, включая сауну.
К возмущению выселенного фермера и соседей-землевладельцев, траву, выросшую по пояс, стянули в пучки, чтобы она не мешала видимости при стрельбе, а в радиусе пятисот метров была протянута проволока, с помощью которой надеялись получить предупреждение о визите непрошеных гостей.
Полковник Линч сидел с плотно сжатыми губами, и Верещагин вспомнил, что, в отличие от его помещений, казармы Кимуры в Ридинге были внешне вылизаны, словно выстроились на парад.
Виднелись часовые, которые стояли у входа в бункеры, словно воткнутые спички, а не лежали на крышах, готовые при первой возможности открыть стрельбу. Верещагин подумал, что Матти Харьяло постарался к встрече гостей. Но эта мысль улетучилась, как только самолет коснулся грунта.
