Правда, мебель была куплена на распродажах, но на ее собственные, а не папины, деньги.
И, по правде говоря, ей нравилась ее квартира. Можно было не опасаться пролить кофе на бесценный персидский ковер или поцарапать лакированный столик. Ее дом был похож на дом, а не на музей.
— Кофе? — спросила она.
— Кофе? На ночь глядя? Спасибо, я выпью пива. Если, конечно, у тебя есть пиво.
Тесс отрицательно покачала головой:
— Пиво кончилось, есть хорошее вино, шардоннэ.
Она допустила очередную ошибку — настоящие репортеры, если она правильно поняла его взгляд, пьют только пиво.
— Вино подойдет, — неожиданно ответил Майк.
Когда Тесс вернулась из кухни с двумя бокалами вина, Майк изучал ее книжные полки — бестселлеры в мягких обложках и биографии кинозвезд. Тесс захватила еще тарелку с сыром и крекерами, вспомнив урчание в животе Майка, когда они были в кинотеатре. Он взял горсть крекеров и отправил в рот.
— Садись, пожалуйста, — указала Тесс на диванчик, покрытый пестрым покрывалом. — Извини за беспорядок, я не ждала гостей.
Она смахнула кипу газет с журнального столика на пол, и, как назло, одна газета раскрылась прямо на полосе с его фотографией. «Звезда»! Тесс попыталась запихнуть газеты под диван, но Майк успел заметить.
— Тебе понравилась моя рецензия на «Мстителя»?
— Другой я от тебя и не ждала. Что меня поразило, так это твой тонкий и интеллигентный комментарий по поводу «Деревенской свадьбы».
Майк фыркнул:
— Спорим, ты пригласила меня, чтобы выведать мои идеи насчет «Парижа с вами»?
— «Париж с нами навсегда», — автоматически поправила Тесс.
Майк запустил пальцы в волосы:
— Тут не уверен. Хорошо бы сначала посмотреть на этот Париж — стоит ли оставлять его с собой навсегда, может, он нам еще не понравится.
Воображение Тесс сработало молниеносно: вот они с Майком сидят в парижском уличном кафе, потягивают вино, держатся за руки, смотрят друг другу в глаза…
Тесс осушила бокал одним глотком, вино придало ей мужества.
— Я пригласила тебя зайти, потому что мне надо поговорить с тобой кое о чем.
— Очень любопытно. — Майк сделал глоток и поставил бокал на столик. — Весь дрожу от нетерпения.
У Тесс перехватило дыхание, ее взгляд замер на его губах.
У него был самый сексуальный в мире рот. Уголки губ почти всегда приподняты в надменной улыбке, нижняя губа полная и чувственная, прямо под ней тонкий, белый шрам, исчезавший в темной щетине на подбородке.
— Я хочу, чтобы ты воспринимал меня всерьез, — хрипло выдавила Тесс.
