Точность визуальных наблюдений за микропланктоном оставляет желать лучшего. Среди светящихся точек в массе планктона на самом деле оказывается множество инородных тел: песчинки, остатки диатомей, раковины, чешуйки и трупы маленьких копеподов. Для описания этой среды, какой она выглядела через иллюминатор, лучше всего подходит слово «снег»; это, разумеется, никак не научный термин, но мы с Вильмом пустили его в ход уже при первых погружениях.
Опыт нескольких погружений научил меня вообще не особенно доверять оптическим наблюдениям или подвергать их критическому анализу. В начале наших исследований профессор Перес и его ассистент Пиккар обнаружили в непосредственной близости от дна слой толщиной 3—5 метров, который совершенно не содержал «снега». Они окрестили этот слой «кристальным». Существование «кристального слоя» интриговало нас до тех пор, пока в разговоре с ректором Дюбюиссоном мы не пришли к выводу, что имеем дело с обычной оптической иллюзией. Падая перпендикулярно к оси зрения, лучи прожекторов давали интенсивный поток фокусированного света, напоминающий освещение, какое создается в ультрамикроскопе; но там это помогает разглядеть мельчайшие детали среды, а в нашем случае, из-за наличия в воде множества взвешенных частиц ила, рассеивающих свет, создалось впечатление кристально прозрачной воды, отчего мы и решили, что в ней нет планктона.
Другое оптическое явление, связанное с преломлением света при переходе из одной среды в другую — из воды в воздух, который заполняет кабину батискафа,— приводит к тому, что у наблюдателя, находящегося возле иллюминатора, создается впечатление, будто дно постепенно поднимается; нужно обладать определенным навыком, чтобы отличить плоское дно от уклона. Еще один оптический обман: фотоснимкам дна, появившимся в научных журналах, было дано ложное толкование — на них увидели крупную донную рябь, то есть складки, якобы образованные на дне течением; на самом дело это просто чередование освещенных и неосвещенных зон, что объясняется положением прожекторов.
Погружение в ночь на 12 октября, проходившее крайне медленно (мы опустились на 1150 метров за 3 часа 47 минут), сказалось весьма плодотворным. Например, нам удалось наблюдать пелагическую фауну в приповерхностном слое толщиной в несколько десятков метров; в дневные часы это невозможно вследствие эффектов, создаваемых в воде естественным освещением. Принадлежащее перу господина Трегубова описание того, что мы увидели, представляется мне одновременно и очень точным с научной точки зрения, и достаточно выразительным: «На протяжении первых 50 метров погружения вокруг нас буквально кишели мелкие гидромедузы, плававшие, так сказать, бок о бок. Их желудки были растянуты проглоченной пищей. Они пробирались сквозь скопления радиолярий и толпы маленьких сифонофор, прямо-таки расталкивая их локтями».
