— Я говорил вам, что это вам привиделось, — резюмирую я. Бросаю попутно взгляд на соседний балкон. Если вытянуть шею, можно заметить шляпку моей покойницы. Не оставляю надежды, что седовласая не станет вытягивать шею.
— Но ведь я видела собственными глазами, — упорствует соседка. — Сначала что-то грохнуло на балконе, потом я высунулась и увидела там труп. Совершенно так, словно он упал с неба.
— Когда это было?
— Минут пятнадцать тому назад. Я готовила овсяную кашу, что-то хряснуло, я подбежала и увидела.
— Что вы предприняли после этого?
— Погасила газ. Выбежала из дому, чтобы позвонить в полицию. Магазинчик рядом был закрыт, в баре телефон испорчен. Я припомнила, что у вас должен быть телефон и вернулась.
— Я все поняла, — отозвалась вдруг Пумс. — Вы оставили двери открытыми, правда?
— Да, получается, что так. Это, кстати, часто со мной случается, — признается седовласая.
— Этот труп, следовательно, встал с балкона и вышел себе преспокойно через двери, — говорит Пумс.
— Но это был настоящий труп, совершенно неживой, — возражает хозяйка квартиры.
— Очевидно, еще немножечко живой, упорствует Пумс. — Может быть, он выпал из самолета. Я видела такое в кино.
— Во всяком случае, здесь его нет, — заключаю дискуссию я. — Лично мне кажется, что у вас была галлюцинация… («В этом-то я разбираюсь, с самим случалось не раз», — просится мне на уста.)
— Не представляю, что и думать обо всем этом, — говорит седовласая. — Прошу вас, не рассказывайте никому в нашем доме, ладно? И так уже некоторые считают, что я не того. Не хватало только трупов, падающих с неба на мой балкон. Мне одной так везет.
— Нет, пожалуй, не вам одной, — подхватываю я. — Мы уходим, а вы дайте знать, если произойдет еще что-нибудь в этом роде.
— Большое спасибо, и простите меня ради Бога. Вы мне очень симпатичны. Седовласая протягивает руку на прощанье. Выходим. Уже в приемной слышим, как в кабинете надрывается телефон. Пумс бежит к аппарату.
— Господина адвоката нет дома, — заявляет она в трубку. — Нет, нет, ничем не могу помочь… Когда будет? Сейчас спрошу у него…
— Идиотка! — ору я и вырываю трубку у нее из рук. Пумс с убитым видом прячется за свой столик с пишущей машинкой.
— Алло, — произношу я в трубку.
— Ты еще жив? — отзывается веселый голосок.
— Кто говорит?
— Твоя любимая невеста, не узнаешь? — щебечет голос.
— С каких пор? — спрашиваю я довольно грубо.
— С трех часов утра. Именно в это время ты предложил руку и сердце, — слышу в телефоне.
