Лед Бомбея | страница 11
В ответ на письмо Миранды, первое больше чем за год, я писала: «Евнухи и прокаженные – крайне редкое явление в Лондоне. Проспер – известный кинорежиссер, отсюда и неизбежные сплетни». И что-то еще в том же духе. С той же подчеркнутой отстраненностью, которую она демонстрировала мне со своей стороны.
Истина все-таки, наверное, заключается в том, что я не хотела пускать Миранду обратно в свою жизнь. Навсегда освободившись от семейных связей, теперь я могла творить себя только из настоящего, не оглядываясь на прошлое. Я могла даже переписывать свое прошлое, как это часто делают политики. Совсем нетрудно и вполне безопасно оказалось просто оборвать все связи раз и навсегда.
И, вероятно, подтекст моего письма Миранда поняла, потому что следующее письмо пришло только спустя несколько недель. В тот самый день, когда я отправлялась в трехнедельную поездку по Англии для съемок большой передачи о происшествиях на транспорте, я получила от нее письмо, в котором сообщалось, что она собирается поговорить с мужем начистоту. Поначалу я намеревалась сразу же написать или позвонить ей, но и тут вмешалась работа, и я вспомнила о своем первоначальном намерении через несколько недель, когда мне доставили ту последнюю, совершенно шизофреническую открытку от нее:
Помнишь, как я боялась воды и как ты учила меня плавать в ванне? Помнишь то лето, когда ты учила меня плавать уже по-настоящему? Здесь сейчас так жарко, и единственное, к чему постоянно возвращаются мои мысли, – это вода. Смешно, но вода ассоциируется у меня с беременностью. Уже целых четыре недели я не видела евнуха. Забудь, что я писала тебе раньше. Нет никакой необходимости приезжать сюда и спасать меня.
С любовью,
Миранда.
Каким-то неловким почерком с краю сестра добавила постскриптум. В нем угадывалось что-то от той, ушедшей в прошлое Миранды, как угадываются на песке очертания рисунка, уже смытого морской волной.
P.S. Если ты все-таки приедешь в Бомбей, мы сможем снова вместе поплавать. В «Брич-Кэнди». Это бассейн, построенный англичанами, но сейчас им пользуются индийцы. Он построен в форме Индии. До разделения.
Это добавление пробудило во мне один из образов, давно ушедших в самые глубокие подвалы памяти. Два ребенка плывут под водой, взявшись за руки, общаясь между собой с помощью прикосновений, которые служат им особыми знаками. Пальцами пишут слова друг у друга на ладонях. Это Миранда и я в наше последнее лето, проведенное вместе. Мы плывем, как две сросшиеся амфибии с бамбуковыми палочками в качестве дыхательных трубок.