У Вселенной много историй. Так говорит доктор Микробус.
У некоторых, кроме надоевших эльфов, гномов, сказочных старичков, говорящих медведей, нагло отбирающих пирожки у глупых маленьких девочек, и черных, якобы мудрых столетних воронов, предсказывающих все будущие состояния любых белковых и небелковых систем, существуют такие удивительные формы жизни, что взрослые даже говорить о них стыдятся. Может, смоллеты — одна из таких форм, не знаю. «Если не пробовал спелую облепиху прямо с ветки, то совсем дурак». Иркин голос преследует меня везде.
Скал нездешних — вода.
Мест нездешних — звезда.
Рек звенящих — поток.
Звезд горящих — чертог…
Ладно. Я не сержусь на Ирку.
Программа 13+. Выросла на двух планетах.
Древо жизни — смола.
Грани призмы — цвета.
Звуки слова — струя.
Жар — основа огня…
Ира Летчик
Ох, Сеятель, сделай так, чтобы звезды всегда светили. Без света ничего не поймешь. У Кости синие ресницы, пусть такими останутся. У доктора Микробуса спектральные, нечеловеческие рубашки, пусть никогда не выцветают. Доктор Микробус бывал там, куда я не попаду, но ведь и он не попадет туда, где я греюсь. Ох, Сеятель, пусть доктор Микробус позовет меня за Полярный круг. Я не персонифицирую явления природы, я тебя прошу. За Полярным кругом холодно, а я люблю тепло. Я скажу доктору Микробусу: «Я не хочу за Полярный круг», и откажусь от поездки. Сеятель, ты оставил нас, людей, одних в пространстве барионной материи, а сам даже не появляешься.
«…два тигра, два тигра…»
«…у одного нет глаза, у одного нет хвоста…»
А бывает так, что есть и глаз, и хвост, и все остальное?
Мне хочется, чтобы у всех дела складывались удачно. Ох, Сеятель, сделай так, чтобы проблемы не возникали из-за того, что кто-то настырный, а другой с этим соглашается.
Фаина
«У меня новость».
«Надеюсь, хорошая?»
«Не знаю», — Чимбораса смотрел вдаль.
На сером склоне Олимпа, таком большом, что он казался частью неба, от края до края расцвели необыкновенные белые одуванчики, — наверное, китайцы всей диаспорой спрыгнули с ума. В небе, нежном, как сливочный крем, бесшумно вспыхивали молнии. Не злые и крючковатые, как руки старой Бабы-яги, а длинные, нежные, озаряющие Марс от Олимпа до Северного полюса.
А среди одуванчиков стоял Котопаха.
«Я же говорил, он вернется», — сказал Чимбораса.
«…у одного нет глаза, у одного нет хвоста…»
«Котопаха! — обрадовалась я. — Беги к нам!»
Котопаха ответил: «Я не один».
«А с кем ты?»
«С девушкой!»
«Пинай ее сюда!»
«Я девушек не пинаю».
