Мост Риальто, Венеция 1777 год
На постройку моста Риальто ушло целых три года, и иногда кажется, что пересечь его времени требуется не меньше. Сегодня именно такой день.
Венеция — торговые врата для всего мира, и Танине Перотта кажется, будто знаменитый мост заполнен одновременно представителями всех народностей. Лавочница, она работает на южной стороне моста, в магазине Гатуссо, одном из старейших и самых уважаемых домов для продажи предметов искусства и старины. Дело процветает. Каждый день Танина продает картины и редкие вещицы за цены, которые поражают ее саму. Работа тяжелая, и девушка торопится поскорее оказаться на той стороне, с Эрманно, любимым.
Наконец Лауро, хозяин, вешает на дверь табличку «Закрыто» и задергивает занавеску.
— Finito. Иди! Иди! Ты весь день пялилась в окно витрины, словно ожидала в гости самого дожа. У меня и правда столь тяжко работать?
Танина хватает с крючка за ширмой плащ.
— Синьор, вы ведь знаете: работать здесь мне в радость. Разве что сегодня надо встретиться с другом, но сначала — выполнить поручение.
— С другом? — Хозяин покровительственно смотрит на девушку. — Он, случайно, не из семьи жидов Бухбиндеров?
Луноликая Танина заливается румянцем и убирает за ухо выбившийся песочного цвета локон.
— Да, это он. Мы с Эрманно уже почти два года вместе.
Гатуссо неодобрительно цыкает зубом.
— Он хороший! — возражает Танина.
— Его шельмец папаша догадался дать сыну христианское имя. Больше ничего хорошего в твоем Эрманно нет.
— Синьор!
— Танина, ты не хуже меня знаешь: будь твои папенька и маменька живы, они отвадили бы тебя от него.
Прижав к губам ладони, Танина с вызовом смотрит на хозяина.
— У вы, — говорит девушка, — они на том свете. А я уже довольно взрослая и кое в чем могу разобраться сама.
Хозяин и работница смотрят друг на друга. Воздух меж ними постепенно накаляется. Именно благодаря Лауро Гатуссо Танина стала независимой; если бы не он, девушка осталась бы безработной, бездомной и, наверное, даже «безлюбовной». Не встретила бы Эрманно, который доставлял хозяину вещи, прикупленные у старой еврейской семьи, живущей в гетто.
— Прости, — говорит наконец Гатуссо. — Все оттого, что отец мальчишки грубиян неотесанный и жулик. Мошенник. Плут величины вселенской! Старик Тадук продает вещи сомнительного происхождения, а род его — strazzaria, поганые торговцы тряпками.
Танина улыбается, проходя мимо хозяина к двери. Торговля меж двух купцов шла четыре года, и сделки все обыкновенно заключались дружески… За исключением последней.
