— Именно.
— И остров назван в его честь?
— Верно. Здорово, наверное, быть таким богатым, что можно позволить купить себе остров. Ну да ладно. Он, должно быть, объелся коксом, потому что несколько лет назад превратил остров в зону свободной любви и назвал ее Небеса. Правда, пишется это не совсем обычно — в буквенно-цифровой манере. Все «е» заменяются тройками.
Вито в замешательстве морщит лоб.
— Н3б3са, — подсказывает Кастелли. — На память группа «U2»[33] приходит. Видно, новый бренд создается. У коммуны даже сайт есть, через который эти наркоши продают свои поделки, картины, стихи.
Вито промокает губы салфеткой.
— Значит, вот где работал Антонио? Копал под хиппи, вызнавая, чем они долбятся на Острове фантазий[34] Марио?
Кастелли кивает.
— Поступила наводка, якобы через остров проходят крупные партии наркоты. И не просто гашиша, а до фига экстези и, может даже, кокса и героина. У хозяина острова репутация дурная, так что мы решили: проверить стоит. Я специально попросил дать мне Антонио. Он так здорово поработал «под прикрытием» в больнице. Какой парень был!
— Да, замечательный… — Вито сокрушенно опускает голову. — Он нашел что-нибудь?
— Нет. По крайней мере, доложить не успел.
Оба на минуту умолкают. И Кастелли, и Карвальо сейчас думают о Валентине. Смерть близких переживают долго, но убийство — всю жизнь.
— Лучше мне пойти и самому все рассказать Валентине, — говорит Вито, вставая из-за стола.
Кастелли не отвечает, только похлопывает ободряюще друга по руке, когда тот проходит мимо.
Остров Сан-Джорджио-Маджоре
27 декабря 1777 года
Остаток дня брата Томмазо Фрасколи мучают мысли о незнакомце, который что-то топил в водах канала.
И во время занятий разум постоянно отвлекается от Писания.
Что еще больше тревожит — это откуда приплыл незнакомец. Томмазо направлялся на юг, а загадочный лодочник пришел из тумана со стороны севера. Однако если грести на север, то найдешь один-два острова. Необитаемых.
Но что, если незнакомец — призрак, демон, посланный искусить его?
Нет, одергивает себя брат Томмазо. Аббат поучал, что воображение следует сдерживать, избегать эгоистичных мыслей.
Незаконнорожденный сын куртизанки, Томмазо о своей семье знает только со слов аббата. Якобы его и сестренку сразу после рождения отдали в монастыри. Правда, сестра сбежала еще будучи послушницей. Имени отца Томмазо не знает, а мать, Кармела Франческа Фрасколи, аббату ничего не говорила. Лишь отдала вместе с сыном те немногие динарии и сольдо, что имела при себе, и еще записку и маленькую деревянную шкатулку. Последнее просила передать сыну, когда тот достигнет совершеннолетия, и пока Томмазо хранит оба предмета у себя под кроватью. Ни письма, ни шкатулки он не открывал.
