Крики Амуна не слышны из-за кляпа. Лишь выпученные глаза и судорожные подергивания ног выдают ужас.
Песнопение становится громче. Dominus…[29] Что там еще?
К ране подносят чаши, собирая в них кровь. Боль пронзает и вторую руку. Dominus Satanas.[30]
Теперь слова звучат четко.
За Амуна принимаются еще две женщины с ножами. Льется кровь. Подставляются чаши. Ветер обдувает кровоточащие раны, сквозь которые утекает жизнь.
Головой не пошевелить, но купец видит, как все новые люди подходят к нему, чтобы припасть к его ранам.
Снова раздается рев.
Зажгли еще костер. Настолько близко, что спиной ощущается жар. Хорошо еще, не так близко, чтобы поджарить Амуна. Купец слегка успокаивается. От страха боль притупилась. Пламя греет.
Рядом возникает еще лицо в маске. Луиза! Амун узнал ее. Зовет глазами. Она его тоже признала, сразу видать. В темных глазах куртизанки сверкают огоньки.
Теплые руки обнимают мошонку. Все будет хорошо. Вслед за болью приходит ублажение. Игра странная, но Амун готов играть — теперь-то, усвоив правила.
Распахнув плащ, Луиза трется о купца. Божественно! Она прикасается к его груди затвердевшими сосками.
Берет его член в руку и начинает поглаживать по всей длине, пока плоть не становится твердой, как сталь.
Амун закрывает газа. Отдается потоку.
Да, он прав. Игра странная, пугает, но все именно так, как обещала Луиза.
Амун в раю.
Луиза ласкает его обеими руками. Ее пальцы скользят по фаллосу, будто смазаны чем-то. Может, даже собственным семенем Амуна — он так возбудился. Сейчас бы прижаться губами к губам Луизы, к ее грудям, а после засадить между ляжек и преподать урок.
У самого Амуна ноги чуть подгибаются. Гнев. Возбуждение. Боль. Страх. Предвкушение… Все смешалось в уме.
Луиза проводит ногтями по всей длине кутаса.
Амун содрогается от блаженства. Дрожит так сильно, что вот-вот спустит семя. Но сдерживается. Не хватало еще утратить власть над собой в присутствии стольких людей. Нет, сначала надо отодрать эту мелкую дрянь, куртизанку, чтобы запомнила на всю жизнь.
Амуну не стоит беспокоиться.
К куртизанке присоединяется вторая девушка. К основанию пульсирующего члена жмется нечто холодное. Гладкое и твердое, словно камень. Что-то звякнуло.
Вторая девушка отходит. Сверкает сталь. Металл звенит о мрамор. Амун так сильно стискивает челюсти, что зубы крошатся.
Луиза роняет отрезанную головку члена в чашу у ног Амуна. Чаша — из красной глины; веками ее и остальные сосуды применяли только во время ритуалов. Жертвоприношений.
