— Но вы же ими не гнушаетесь!
— Я совсем другое дело. Я не идеалист!
Он вскочил и вновь начал мерять шагами комнату, расплескивая шампанское.
— Ну ладно, — сказал Мискин. — А теперь имя этого туриста.
— А вот это совсем ни к чему. Он профессионал и должен иметь хорошую репутацию.
— Это ему не повредит. С каких это пор стало преступлением вывозить рукописи из-за железного занавеса?
— Ничего вы не понимаете! — Грегори снова сел. — Когда такие вещи выплывают наружу, бывает много грязи. Все эти советологи — просто мафия! Они не терпят соперничества. Они устраивают заговоры, как было с Солженициным. Не заполучив его, они разъярились и, чтобы его скомпрометировать, начали распространять грязные сплетни о том, что его книги были подброшены Западу службой КГБ.
— Информация, которую вы нам предоставляете, будет содержаться в тайне. Даю вам слово, — сказал Мискин, и к его радости русский как будто успокоился.
— Все просто, — сказал Грегори. — Скажите, что получили материалы из надежного источника. Публика вам поверит. И Вы ее только насторожите, если будете слишком много говорить.
Мискин вертел в руках конверт.
— Хорошо, забудем пока о контракте. А это, — он кивнул в сторону конверта, — нам необходимо проверить, мы это сделаем осторожно, не волнуйтесь. Вашему другу нечего опасаться. Но должен вам сказать: если что-то не сойдется — берегитесь. Контракт будет разорван.
— Не беспокойтесь. Все сойдется! — вскричал Грегори. — Только предупреждаю — если всплывет его имя, я вас достану, мистер Мискин! Сверну вам шею!
Мискин обернул все в шутку:
— Так и договоримся, Джон. Но вначале я должен это прочесть. — Он помахал конвертом. Позвольте мне удалиться в спальню.
— Да-да. Но никаких копий, никаких фотографий!
Мискин улыбнулся:
— Уж не думаете ли вы, что у меня в кармане ксерокс?
Через пять минут он вернулся, сел и старательно уложил письмо на дно дипломата.
— Неплохо. Но кое-что надо проверить и тогда мои хозяева согласятся на вариант с тридцатидневной отсрочкой.
— А основной контракт? На три миллиона?
— Для этого понадобится еще кое-что. Что-нибудь внушительное.
— Например?
— Понадобится свидетель. Кто-нибудь, кто может публично заявить, что эти дневники… — Он покосился на Детвайлера, не зная по-прежнему, насколько тот осведомлен о содержании материала, — … свидетель, который может под присягой заявить прессе и на телевидении, если нужно, что данные факты имели место.
Он ожидал, что Грегори взорвется, но тот реагировал спокойно. Просто кивнул, но Мискин почувствовал какой-то подвох: он так привык к бурным реакциям Грегори, что его внезапное спокойствие по-настоящему озадачило Мискина.
