В одном из таких домов жили и Пучковы. Но Сергей со времени отъезда Зины заглядывал в свою квартиру только дважды, когда приезжал в технический отдел.
Сегодня, поднимаясь по лестнице к двери своей квартиры, Пучков вздрогнул, увидев в замочной скважине ключ. Несомненно, это был ключ Зины. Пучков дернул дверь и через маленькую кухоньку, едва не сшибив с газовой плиты ведро, ворвался в комнату. Зина, одетая в яркий халат с орнаментами цветочных клумб, сидела на диване.
— Когда приехала?
— Только что...
Она не успела встать, как Пучков схватил ее и, подняв, опустил на диван.
— Ну как? Ты похорошела. Рассказывай.
— Ух ты, как обрадовался! Глупенький мой, — сказала она, улыбаясь и шаловливо потягивая Сергея то за одно, то за другое ухо.
Пучков склонил голову, пытаясь вырваться из приятного плена, но все это он делал как бы шутя. Не сумев освободиться, Пучков отдал свою голову в полную волю жены, потом потянулся к ее губам, но она, смеясь, уклонялась от поцелуя и смотрела мужу в глаза, читая в них радость.
— Отпусти.
— Не отпущу.
— Я серьезно говорю, отпусти.
— Я серьезно, не отпущу.
Он посмотрел на нее с упреком. Она сжалилась, сомкнула свои губы на его обветренных губах и выпустила из пальцев уши.
— Баловница! — сказал он, притягивая ее к себе. Она снова поцеловала, скользнув по его горячим губам острием языка. Радостный, приятный озноб пробежал по телу Пучкова.
Так целовать могла только Зина.
Не сходя с дивана, он поставил задник одного сапога на носок другого, намереваясь разуться. Зина вспорхнула с дивана и дернула за сапог.
— Иди голову помой, — сказала она. — Ведро на плите стоит.
Он благодарно улыбнулся.
— А еще говоришь, что я невнимательна.
В первую после возвращения Зины ночь Пучковы проспали до десяти утра. Это была та долгожданная ночь на воскресенье, когда Сергею не надо вскакивать от звонка будильника и спешить на перекресток дорог, где обычно останавливались автомашины, отвозившие техников на аэродром.
Облаченный в яркую шелковую пижаму, которую Зина купила ему перед поездкой на курорт, Пучков пошел умываться.
Он с наслаждением брызгался, скользил ладонями по щекам и вдруг засмеялся и зафыркал, подумав, что слишком старательно пытается стереть улыбку с лица.
Кажется, он глупел от избытка счастья. Зина приехала неузнаваемой. Давно ли она была вздорной и почти чужой? Давно ли Зина давала понять ему, что, если он не переведется в другой город, ей все труднее будет сохранять ему верность.
