Он вошел в эту комнату, когда она спала, и положил розу рядом с ней.
Видел ли он ее слезы?
Она бросилась в кухню, откинула шторы и впустила солнечный свет. Домик был окружен садом, и сквозь густые ветви она не могла разглядеть ничего — даже океана.
— Итак, надо поесть! — сказала себе Инесса и полезла в холодильник. Она не была голодна, но ей следовало восстановить силы.
Позавтракав, Инесса заставила себя выпить кофе и уселась в кресло с книжкой в руках. Она по-прежнему не знала, что предпринять.
Когда наступила ночь, она улеглась в постель, но на этот раз сон не шел к ней. Она снова слышала шум вертолетных винтов. Кажется, сейчас их было два, решила Инесса, прислушивавшаяся к каждому звуку.
Бессонная ночь не прошла даром — Инесса приняла решение!
Стараясь двигаться бесшумно, она прокралась к двери и встала у стены, так чтобы открывшаяся створка спрятала ее от входящего.
Еще вчера она перенесла стул поближе к двери. Массивный, деревянный, он казался достаточно легким для того, чтобы она сумела поднять его над головой. Вдобавок она неоднократно видела в кино, как делаются подобные вещи…
Поднять-то она его подняла, а вот замахнуться… На практике выяснилось, что стул — оружие тяжелое и неудобное. Инесса чувствовала себя довольно глупо, но не собиралась отступать от намеченного плана.
Стрекот вертолетных винтов стих вдали, и огромное облегчение неожиданно снизошло на нее.
Она не слышала, как он подошел, не слышала, как отодвинулся засов и щелкнул замок, но какое-то шестое чувство предупредило ее о его приближении.
Дверь распахнулась, скрывая Инессу от его взгляда. Алан остановился в дверном проеме.
Почему он не входит? Мог ли он слышать звук ее дыхания? Нет, потому что она не дышала. Так что же насторожило его — стук ее сердца?
Она едва не вскрикнула, когда Алан неожиданно рассмеялся.
— Я должен был предположить, — сказал он и включил свет. — Стул? — сказал он весело.
— Мне это показалось хорошей идеей, — буркнула Инесса, чувствуя, что ее снова охватывает ярость.
Она поставила стул и вышла из-за двери, гордо вскинув голову. Однако стоило ей увидеть Алана, ее злость сменилась сочувствием. Он был бледен, лицо осунулось, под глазами лежали глубокие темные тени. Он выглядел так, словно не спал с тех пор, как они виделись в последний раз.
— Это была неплохая идея, но тебе нет необходимости защищать себя. — Веселье исчезло из его голоса, тон стал бесцветным. — Все кончено, Инесса. Ты свободна. И я надеюсь, что наступит день, когда ты сумеешь меня простить.
