— Давай сядем к столу, — мягко предложил Патрик.
Каким-то образом обычная процедура ужина — раскладывание салфеток, Патрик, разливающий суп по тарелкам, стук ложек — помогла Кейт успокоиться, напомнив: несмотря ни на что, жизнь продолжается.
— Тебе, наверное, нелегко растить Ника на государственное пособие, — сказал Патрик. — Тетя с дядей помогали тебе?
— Они не могли, так как у них самих дела шли плохо. Они вообще хотели, чтобы я отдала его на усыновление.
— Почему ты этого не сделала?
— По нескольким причинам. Я сама выросла в чужой семье. О, они, конечно, были очень добры ко мне, но я всегда чувствовала себя лишней. Я не хотела, чтобы Ник повторил мою судьбу. Но главной причиной было то, что он был очень похож на меня, когда родился. Отказаться от него было равносильно отказу от самой себя.
— Ты сказала своим родным, что тебя изнасиловали?
— Зачем? Это только расстроило бы их. И о ребенке-то они узнали лишь после того, как Ник родился.
— Что же, все это время тебе никто не помогал? — недоверчиво спросил Патрик, впившись глазами в ее лицо.
— После того как я бросила университет, я устроилась домохозяйкой к двум дантистам там же, в Крайстчерче. Они хорошо ко мне относились и, когда пришло время рожать, отвезли в больницу и даже навещали меня там. Мне удалось скопить кое-какие деньги, я заранее подыскала себе квартирку в Вангарее и, едва Нику исполнилось три недели, переехала туда.
— По сути, ты была одна, — подытожил Патрик, нахмурившись. — У твоих родственников есть какие-нибудь предположения относительно отца Ника?
— Я на эту тему с ними не разговаривала.
— Прости меня, — неожиданно сказал Патрик.
— За что?
— За все.
Кейт не забыла, что с ней сделал подонок Шон, — разве можно такое забыть? — но она уже давно научилась жить с этим.
— Я не хотела чувствовать себя жертвой, поэтому оставила прошлое в прошлом.
— Мудрое решение, — одобрил он.
Кейт вскинула голову, услышав, как слегка дрогнул его голос, но лицо Патрика не выражало никаких эмоций.
— Скорее здравое, — слабо улыбнулась она.
Патрик убрал со стола пустые тарелки и пошел на кухню за вторым блюдом. Кейт проводила взглядом его высокую стройную фигуру — воплощение захватывающей мужской красоты. Внутри у нее шевельнулось что-то мягкое и теплое и медленно разлилось по телу, приятно будоража кровь.
Кейт быстро отвела глаза. Патрик открыл широкие двери на террасу, и в гостиную проник свежий соленый бриз. Сквозь пальмовые ветви был виден песок, серебряно сверкавший в лунном свете, с пляжа доносились негромкие голоса, мелькали чьи-то тени. Комната наполнилась звуками моря, которым вторили удары ее сердца.
