— Не стоит оставлять ее в машине. — Девочка явно повторяла недавно слышанные слова. — Она не спасет вас от солнечного удара, если будет лежать на заднем сиденье.
Рут состроила виноватую мину.
— Больше никогда не появлюсь на пляже без шляпки и крема от загара.
— Уж постарайтесь! — И новая знакомая, не выдержав, прыснула.
Ее смех был столь заразительным, что Рут тоже расхохоталась.
— Ой, а что у вас с ногой? — внезапно посерьезнев, спросила девочка.
— Я ее порезала.
— Смотрите-ка, а рана, кажется, воспалилась.
В это время Рут услышала скрип тормозов за спиной и обернулась. Улыбка сползла с ее лица: из остановившейся рядом машины выходил Генри.
— Добрый день, Рут.
— Вы его знаете? — подозрительно спросила девочка, в то же время с восхищением глядя на стройного мужчину в светлых брюках, легкой рубашке и солнечных очках.
— Да, — ответила Рут.
Теперь она жалела, что сразу же не отправилась домой.
— Мама не разрешает мне ездить в машине с чужими дядями. — Девочка, очевидно, уловила какую-то напряженность в отношениях взрослых.
— Твоя мама абсолютно права, — сказал улыбаясь Генри. — Никогда не садись в машину к чужим… Но мы-то с этой тетей друзья, так что ей можно.
Одарив Генри светлой и уже доверчивой улыбкой, девочка сказала:
— И вы тоже без шляпы! Это же опасно!
— Ну, сейчас-то мы сядем в машину, — ответил Генри. — Но я тебе обещаю, что Рут никогда больше не будет выходить на улицу с непокрытой головой.
Рут немного задевало то, что все внимание Генри было поглощено девочкой. А та, кокетливо улыбнувшись, прощебетала:
— Вы ее отвезете домой? У нее нога болит. А моя мама говорит, что если понежнее поцеловать болячку, она быстро пройдет.
— Келли! Где ты? Иди сюда! — раздался невдалеке женский голос.
— Это меня. Я пойду. До свидания. — Девочка еще раз улыбнулась обоим и упорхнула — легкая, словно бабочка.
Взглянув на Рут, Генри все понял.
— Она же ребенок, что с нее взять? Нельзя же…
— Да, конечно. Но так поступают все. Добрым, порядочным людям хочется узнать, что со мной, посочувствовать мне. А я ненавижу, когда меня жалеют. Тем самым они лишний раз напоминают, что этот шрам отныне и на всю жизнь будет служить мне чем-то вроде визитной карточки. Нет, я не хочу, чтобы меня жалели! — Последние слова она почти выкрикнула. И только тогда поняла, что слишком разгорячилась. И что гнев ее совершенно несоразмерен поводу.
Темные очки Генри не позволяли разглядеть выражения его глаз, но Рут не сомневалась, что он внимательно слушает ее.
