Вопрос прозвучал неожиданно, но оказалось, что цены ему нет — он на время отвлек ее от неприятных переживаний.
— Особенно много чибисов. Они гнездятся прямо на земле, в песчаных лунках, выстланных стебельками трав. А весной и осенью на озерах царит настоящее столпотворение — здесь отдыхают перелетные птицы.
Поначалу голос Рут звучал тускло и вяло, но с каждым словом она все больше воодушевлялась. Когда они подошли к ее лачуге, от паники не осталось и следа.
— Я, пожалуй, посижу на веранде.
Генри дождался, пока она сядет в старое, но удобное кресло, и, оперевшись на перила, задал вопрос в лоб:
— Скажите на милость, что заставляет девушку, смертельно боящуюся воды, жить в двадцати пяти метрах от озера?
Конечно, следовало бы объяснить Генри все подробно, но сейчас у нее не было на это сил, и она лишь тихо произнесла:
— Я должна снова к ней привыкнуть.
Под пристальным, требовательным взглядом Рут вновь потеряла самообладание, которое с таким трудом обрела. Повисла напряженная тишина.
— У вас водобоязнь после того несчастного случая? — прервал наконец молчание Генри.
— Нет, — хрипло проговорила Рут. А затем, откашлявшись, добавила: — Дело не в воде… Меня постоянно мучит один и тот же сон: вокруг плавают дельфины, играют со мной, улыбаются. И вдруг их зубы вытягиваются и становятся острыми. Дельфины превращаются в акул. Меня охватывает панический страх — вот сейчас они нападут на меня, разорвут на части…
— Успокойтесь, Рут, — заботливо произнес Генри.
Он придвинул к ней свободное кресло, сел и взял в свои сильные, теплые руки ее почти ледяную ладонь.
И вдруг ей захотелось объяснить все Генри так, чтобы он понял.
— Не воды я боюсь, — торопливо заговорила Рут. — Я спокойно купаюсь в ванной, плаваю на катере по гавани, гуляю по пляжу — и хоть бы что! Но стоит мне… Впрочем, вы видели…
— Но разве не для того вы и приехали сюда, чтобы побороть в себе страх?
— Вы правы. Именно здесь я когда-то научилась плавать. — Ее глаза были устремлены на кобальтово-синюю поверхность озера. — Сначала мы с Ритой барахтались там, где помельче. Потом ее мама научила нас плавать по-собачьи. Затем мы освоили более сложные стили — кроль, баттерфляй. Вода казалась мне родной стихией, не возникало и тени беспокойства. Правда, в то первое лето нам еще не позволяли плавать за перешейком, отделяющим озеро от моря. А оно манило, как и все запретное…
Рут высвободила руку из ладони Генри. Видно было, как трепещет жилка на ее запястье. К своему удивлению, она заметила, что и его рука напряжена. Вероятно, я до смерти надоела Генри и ему не терпится вернуться к своим, делам, подумала Рут. Выпрямившись в кресле, она, тем не менее, устремила взор вдаль и продолжила:
