— Вы собираетесь вернуться к работе на телевидении? — спросил Генри.
— На крупных планах огромный шрам на ноге выглядит не эстетично. Да и хромота не вдохновляет. — Она проговорила это жестко, но без озлобления и жалости к себе.
Рут не расслышала, что пробормотал Генри себе под нос, но по краткости произнесенного и по мрачному выражению лица она поняла, что это ругательство. Она удивленно посмотрела в его горящие возмущением глаза.
— Вам так и сказали? — хрипловато спросил Генри.
— Нет, но заключалась суть именно в этом… Телезрители не любят, когда им напоминают о жестокости этой жизни, о том, что в мире существуют хищники, которые могут нападать на людей. Вы знаете, сколько жалоб обрушивается на телевидение после показа фильмов, в которых насекомые пожирают друг друга? Может быть, оттого, что мы по большей части живем в благоустроенных городах и природа представляется нам исполненной гармонии, красоты, глубокого смысла.
Взгляд Генри стал более мягким.
— А вы так не считаете? — спросил он и откинулся на спинку кресла.
Рут пожала плечами.
— В природе много прекрасного, но в ней нет места для сантиментов. Животные убивают друг друга, чтобы выжить. Ошибочно полагать, что они лишь физиологически отличаются от людей, и оценивать их психологию и поведение по человеческим критериям.
— Но ведь мы тоже отчасти животные.
Генри впился в Рут взглядом, и ей стало не по себе. Но, будучи неробкого десятка, она быстро взяла себя в руки.
— Конечно. Но мы отдаем отчет в своих поступках и действуем в соответствии с рассудком и традициями. А животные живут инстинктами.
— Значит, если животные изгоняют из стаи больную особь, — это нормально, это нельзя считать проявлением жестокости. А сделай подобное люди, — это будет достойно осуждения?
Рут не сразу поняла, о чем говорит Генри, но когда до нее дошло, она бросила на него возмущенный взгляд.
— Если вы имеете в виду меня, то мой шрам мог бы погубить сериал, его бы просто перестали смотреть. К тому же, когда я оказалась в больнице, съемки нужно было продолжать, и режиссеру пришлось пригласить вместо меня другую «актрису». Я его отлично понимаю и не имею никаких претензий к нему.
— Боюсь повториться, но смирения и выдержки у вас действительно хоть отбавляй. — Генри улыбнулся, но голос его звучал невесело, да и улыбка получилась натянутой.
О да, Рут умела быть терпеливой. И потеря работы — отнюдь не единственная и не самая крупная проблема, которая требовала от нее мужества и стойкости.
