Ромилли послушно последовала в мастерскую, где на одной из подставок уже стоял свежий пейзаж, еще не доработанный, но уже производящий сильное впечатление.
— Что скажешь? — с нетерпением спросила Элеонор Ферфакс.
— Мам, это замечательно! — щедро похвалила Ромилли и подошла поближе, вглядываясь в работу.
— Ну, еще не так, чтобы замечательно, но считаю, что этот пейзаж достоин тщательной доработки, чем я и намерена заняться в ближайшие дни, — скромно проговорила художница. — Мне кажется, я утратила что-то важное за время бездействия, — грустно произнесла женщина после недолгой паузы. — Мне не по себе, — призналась она еще чуть погодя.
Ромилли внимательно посмотрела на Элеонор.
— Нет, дело вовсе не в твоем отце, — предвосхитила художница вопрос дочери. — Не думаю, что он посмеет сунуться к нам, во всяком случае, в ближайшее время.
— Тогда что тебя тревожит, мама?
— Я рисовала, но чувствовала себя очень неуютно. Для этого было достаточно причин, я вообще больше не чувствую себя уверенной за мольбертом. Но я также ощущала некое внешнее влияние, — как всегда путано, объяснялась ее мнительная мама. — Я посмотрела вокруг, поскольку мне показалось, что за мной кто-то наблюдает. И увидела Льюиса Селби.
— Кто это? — насторожилась Ромилли.
— Ты его не знаешь. Мне тоже было известно лишь его имя. Он кузен Сары Дэниэлс.
Сара Дэниэлс — соседка Ферфаксов. Ромилли кивнула, уразумев начало объяснения.
— В детские годы Льюис часто здесь гостил. В последний раз я видела его двадцатилетним. Сама я тогда была пяти-шести лет. Я часто перебегала на их часть сада, когда слышала, как веселится соседская молодежь, и тайком наблюдала за ними. Несколько раз Льюис отлавливал меня и возвращал родителям, потому что те очень волновались, когда я исчезала.
— Ты помнишь это или тебе рассказывали?
— Представь, помню, и даже очень ярко, — заверила ее Элеонор. — Он был милым юношей. Это я тоже отлично помню. А потом он исчез… — с сожалением произнесла мать.
— И объявился сегодня, — договорила Ромилли, заинтригованная тем воодушевлением, с которым Элеонор передавала свои детские воспоминания.
— Да… Конечно же, он не узнал меня. Но когда я начала делать зарисовки, вспомнил сведения, полученные от кузины Сары, которая рассказала ему, что я занимаюсь живописью… Он смотрел на меня, — со значением проговорила Элеонор.
— Откуда же он тут взялся? — осведомилась Ромилли больше из вежливости.
— Льюис обосновался в Лондоне. Кстати, он знал, что Сары сейчас нет в стране, и все равно приехал сюда.
