В это ясное апрельское утро Ромилли остановила свой автомобиль на парковке для сотрудников стоматологической клиники, размещавшейся в викторианском особняке. Через несколько минут девушка заняла свое место перед компьютером, надела на голову наушники с микрофоном и приступила к работе.
Как во всякий другой рабочий день, ровно в одиннадцать часов Ромилли и медицинская сестра Синди Уилсон приготовили себе по чашечке крепкого кофе и устроили небольшой перерыв. За этим и застал ее Джеффри Дэйвидсон.
— Я хотел с тобой поговорить.
— Прости за вчерашнее. Но тебе известно, что я не всегда могу оставить свою мать.
— Без проблем. А как насчет сегодня? Мы могли бы сходить в кино.
— В кино? С радостью, Джефф.
Вот и весь разговор.
— Насколько у вас это серьезно? — насмешливо спросила ее Синди, когда Джефф удалился, заполучив положительный ответ.
— Почему ты спрашиваешь?
— Должен же младший партнер ходить с кем-то в кино. У тебя не было вчера возможности составить ему компанию. Это пришлось сделать мне, — нагло проинформировала ее Синди.
— Кино, говоришь? — Ромилли приподняла брови. — Ну, сегодняшние планы я менять не стану. Однако с завтрашнего дня предлагаю тебе заступить на бессменное дежурство по части ублажения младшего партнера. Что скажешь, Синди?
— Ты так спокойно об этом говоришь! — обомлела Синди Уилсон.
— Об этом предпочитаю говорить только спокойно.
Ромилли съездила домой на обеденный перерыв, убедилась, что с матерью все в порядке, вернулась в клинику и вновь встретила там Джеффа.
— Планы в силе? — уточнил он.
— Ты вчера ходил в кино с медсестрой Уилсон? — бесстрастным тоном осведомилась Ромилли.
— Я не знал, что у тебя эксклюзивные права на меня! — нагло парировал перспективный дантист.
— Неужели?! — притворно удивилась она. — Фильм понравился?
Ромилли прошла мимо, не дожидаясь ответа. И это означало, что Джеффри Дэйвидсону придется подыскать другую спутницу на вечер.
Возвращаясь домой под вечер Ромилли думала не о подлости или глупости Джеффа. Она думала о том спокойствии, с которым разорвала эти, в сущности, приятные отношения. Собственное безразличие казалось девушке большей проблемой.
— Думала, у тебя планы, — проговорила Элеонор Ферфакс, когда Ромилли вошла в дом. — Я заварила чай. Составишь компанию?
Ромилли кивнула. Она заметила в холле переносной планшет с красками и раскладной мольберт.
— Ты выходила? — спросила Ромилли мать.
— Да, — возбужденно проговорила Элеонор. — Пойдем со мной! — позвала она дочь. — Я хочу знать твое мнение.
