Да, я понимал все это, но в то же самое время дьявол шептал мне: «Это твой шанс. Не будь идиотом. Намекни ей, девчонка согласна. Другого случая просто не будет!»
Я сидел оглушенный тем драматическим поворотом, который сделала моя жизнь, раздираемый на части собственной нерешительностью. Я уничтожил все, что связывало меня с ложью, но сейчас ложь снова была во мне, и кто знает, какие радости она мне обещала. Нескольких случайно брошенных на колени девушки взглядов хватило, чтобы понять, какие удовольствия может доставить то, что покоится между ними. Но хватит ли мне времени? И грех не совершается в одну секунду. Пока мы говорили, уже пришло время завтрака. После Рима мы, возможно, уже не будем сидеть рядом. И она вряд ли захочет продолжать встречаться со мною в Израиле, где ее ждет жених-профессор. Внезапно я почувствовал себя героем и одновременно зрителем какого-то фильма или пьесы. Я сидел и не мог ничего предпринять. Мной завладел фатализм, ничего общего с верой не имевший. Отстраненный, но с проснувшимся любопытством, я наблюдал за тем, как режиссер этой драмы сводит, сообразно своему замыслу, все нити воедино.
Какое-то время Присцилла ничего не говорила, а потом спросила: «Почему вы не возьмете одеяло? Здесь холодно».
В тот же самый момент подошел стюард и спросил, не нужно ли мне одеяло. Я согласился, и через несколько секунд мои ноги уже были укрыты. Не помню, где — не в одном ли из ваших рассказов? — я прочел о человеке, который играл в шахматы со своей судьбою. Он делал ход, судьба отвечала ему другим, и так далее, до тех самых пор, пока человек не получил мат и фигуры не раскатились во все стороны. Разве это не ваш рассказ?
Представьте себе только. Я сижу там и спрашиваю себя: а что теперь? Какой делать ход? По натуре я не агрессивен. Другой на моем месте не стал бы долго думать, он просто взял бы ее за руку, а дальше все пошло бы своим ходом. Но такие вещи, слава Богу, не для меня. Меня останавливало чувство стыда, которое для любого настоящего еврея — моральная сила. Я не мог набраться наглости. Благодаря этому мне удалось избежать многих ловушек, но тогда мне казалось, что из-за своей скромности я теряю великолепный шанс.
Внезапно я почувствовал, как она запускает руку мне под одеяло. Наши пальцы сплелись, и началась старинная игра поглаживаний и ласк. После того как она сделала первый шаг, я осмелел. Моя ладонь скользнула по ее коленям, тем самым, что секундой раньше обещали все радости мира. Нет смысла говорить, что она не сопротивлялась. И в то же самое время я знал, что этой ночью на моем месте мог быть любой. Эта девушка исповедовала теорию, сообразно которой не следовало упускать никаких возможностей, или, по еврейской поговорке, «если на пользу, то хоть от казака».
