- Потом, потом, Нина, потом, - тихо и серьезно сказал он, и Нинкины глаза сразу потемнели, ушла прозрачность. - Потом, милая, сейчас не до того. Ты бы оделась, а?.. Насчет справки - умница. Только бы Дора успела, а то доберутся и до этой несчастной убийцы в белом халате... Теперь вот что, нужен паспорт женский, молодой, лучше татарка. Сделает твой Яцек? Он же там через каких-то своих делал кому-то? Да не моя это баба, молчи, молчи, не моя, это дело, поняла?! Дальше: я весь день болею, лежу здесь. Соседям скажи - с желудком что-то, мол, не беспокойте его...
- Много они тебя беспокоят, - Нинка слушала внимательно, не удивляясь. Попеть пяток лет в "Колизее" - ко всему привыкнешь...
- Что бы ни случилось, - продолжал Михаил, - меня не ищи. Спросят да, бывал, больше не заходит, ничего не знаю. Но, надеюсь, - не спросят... Сейчас соседи дома?
- Нет никого, - Нинка уже сидела в постели, подтянув к груди нот, оглядывалась в поисках халата. Мишка отвернулся - она уж и вовсе отключилась вроде, о делах думает, а села все-таки так, что и грудь подтянулась, и что нужно - видно... Зараза...
В это же мгновение Мишка невесть каким слухом поймал - открывается в дальней дали необозримого коридора входная дверь, тихо идут... двое или трое... идут. "Умник, Мишка! - про себя крикнул Кристапович. - Умник, взял из машины бульдожку!" И уже повалил одуревшую сразу Нинку, взгромоздился сверху, потянул на спину одеяло до самого затылка, ноги поджал - так что вылезли наружу только Нинкины голые, и, поднимаясь и опускаясь под одеялом самым недвусмысленным образом, чтобы и от двери было видно, чем люди занимаются, прямо в лицо женщине раздельно выговорил: "Это за мной, не бойся, молчи..." Револьвер уже держал в левой, не слишком сильно упирающейся в простыню руке, правую приготовил к главному толчку.
Двое уже вошли в комнату, интеллигентного тембра насмешливый голос протянул по-малаховски:
- Приитнава апп-тита, Миш...
Тут же в шею, прямо в подзатылочную ямку уперся ствол - судя по ширине трубы, чуть ли не с водопроводную, "люгер" или "маузер". Прием под это дело шел классически, но кроме тех, кто в свое время достаточно почитал всякой ерунды, никто этой сыщицкой уловки не знал. Мишка как бы от ужаса чуть дернул головой, прижав затылок как можно крепче к стволу, на секунду как бы обмяк и - изо всех сил, уже почти ощущая входящую в мозги пулю, ударил головой назад, одновременно поворачивая ее резко влево, так что ствол сразу ушел в сторону, почти не почувствовав содранной металлом кожи, услышал стук упавшем и, судя по звуку, сразу уехавшего с прикроватного половичка под кровать пистолета, и без интервала, почти наугад, но все же успев увидеть и оценить главные расстояния - четыре пули подряд над их головами, и всей тяжестью американской офицерской бутсы, извернувшись, но продолжая опираться на кровать правой рукой - по зеленым дудочкам, под самую развилку, и коротеньким рыльцем бульдожки второму поперек переносицы, чтобы сразу кровь в глаза, и снова первого, уже поднявшегося, с поворотом спиной, каблуком чуть правее нижней пуговицы клетчатого коричневого пиджака, по затылку просто кулаком, и второго, ослепшего, кольцом рукоятки прямо сверху, по макушке, чуть сзади заходящего на лысину красно-пергаментного термитного ожога, по съехавшей мятой шапке, и прыжок к двери, и Нинке - "Одевайся, иди в коридор, если соседи придут - чтобы никто ни о чем!", и, пропустив обезумевшую, в немецком халате наизнанку, задравшемся выше задницы, успокоив дыхание им:
